Паладин (2011)

Знаешь, есть такая история про парня — Уилла, который с отцом ютился высоко в горах, будто весь мир им был не нужен. Пасли овец, собирали травы, да и всё. Жили, как монахи-отшельники, только без молитв — отец всё твердил, что «низменности эти с их суетой нам как с луны». Ну, Уилл и верил, что так будет всегда. Пока в один день не вернулся в хижину, а там... даже пепелища не осталось. Только когтища драконьи в земле — глубокие, будто шрамы.

Вот тут-то всё и поломалось. Представляешь? Всю жизнь тебе твердят про спокойствие, про то, чтобы «не опускаться до их уровня», а потом — бац! — и оказывается, драконам плевать на твою философию. Уилл, говорят, тогда камнем у пещеры сидел, кулаки в кровь сбил — не плакал, нет. Злость у него какая-то тихая была, ледяная. Собрал отцовский меч (ржавый, между прочим), да вниз по тропе — а сам, наверное, думал: «Ну вот, отец, посмотришь теперь свысока, как я по твоим правилам играть перестал».

И ведь не просто месть — парень словно провалился в другой мир. Внизу-то и базары шумные, и девчонки глаза строят, и купцы врут, не краснея. А он идёт сквозь это всё, как сомнамбула, с мечом за спиной. То ли дракона ищет, то ли себя — кто их разберёт. Говорят, даже плакал однажды у костра — тихо, чтобы звезды не услышали. Смешно, да? Взрослый мужик, а ведёт себя как подросток в первом походе. Только вот дракон-то настоящий оказался — не метафора там какая. И огонь из пасти, и чешуя блестит, как проклятое золото…

Короче, история не про геройство. Скорее — про то, как из обломков пастырской сказки приходится лепить что-то новое. Жесткое, неудобное. Или может, это я слишком глубоко копаю? Просто парень с мечом и дракон — что ещё надо для крутой истории, ага?