Слепому человеку и так непросто, а наш герой умудряется дополнительно усложнить себе жизнь. Несмотря на все трудности, он остается талантливым пианистом. Однажды, играя на своем пианино, он становится, если можно так сказать, свидетелем убийства. Этот неожиданный поворот событий вносит в его жизнь резкое разнообразие и заставляет его искать способы справиться с новой, опасной реальностью, которая
В загадочном и мрачном городе, где реальность переплетается с мистикой, опытный детектив сталкивается с серией необъяснимых исчезновений. Каждое новое дело заводит его всё глубже в лабиринт тайн, где границы между нашим миром и чем-то иным постепенно стираются. В поисках ответов он объединяется с учёным, изучающим паранормальные явления, и вместе они вступают в опасную игру с силами, о
Аян Ранджир, полицейский-идеалист из Дели, приезжает в глухую деревню Лаалгаон в Уттар-Прадеш. Его сразу тащат в лес за посёлком — там на ветвях болтаются трупы двух девочек-далиток, Ганги и Манги. Местные копы вроде Брахмадатта Сингха отмахиваются: «Сами повесились, каста низшая, им и в радость». Аян тычет пальцем в синие полосы на шеях: «Петли не оставляют таких следов». В участке, где
В Дели, на переполненном рынке Садар Базар, 27-летний Раджа Шарма чинит старые вентиляторы в крохотной мастерской между лавками с пряностями. Его сестра-подросток Прия тайком рисует граффити на стенах заброшенного склада, пряча баллончики под школьной формой. После смерти отца долги ростовщика Гопала («Твой батя брал под 24% — математику учил?») заставляют Раджу подрабатывать по ночам, развозя
Акаш, парень из старого квартала Чандигарха, чинит мотоциклы в крошечной мастерской отца. Его день начинается с запаха машинного масла и перебранки с соседями из-за шума. Наташа, дочь владельца сети отелей, водит красный Hyundai Creta и спорит с матерью о «приличных профессиях» за завтраком в пентхаусе с видом на озеро Сукхна. Они сталкиваются на рынке Сектор 17, когда у Наташи глохнет двигатель.
Арадхана втирает пятно от чая на стойке своего кафе «Масала Нук», пока Радж, в рубашке с закатанными рукавами, ставит чемодан у входа. «Ты точно не поедешь со мной? — бормочет он, поправляя очки. — В Мумбаи я могу купить тебе десять таких кафе». Она откладывает тряпку, задевая банку с имбирным печеньем: «Здесь мама учила меня готовить чапати. Не продам запах жареного лука даже за твои
Арджун, 27-летний курьер из переулков Старого Дели, каждый день объезжал на потрёпанном скутере лавки с пряностями, пока не столкнулся с Прией — дочерью владельца текстильной фабрики в Мумбаи. Она, в чёрном кожаном портфеле с документами на хинди и английском, пыталась спасти бизнес от поглощения конкурентами, но запуталась в долгах. «Ты точно не перепутал адрес? — спросила она, заметив, как он
Дивья, девушка с пышными формами из провинциального индийского городка, постоянно слышит упрёки матери: «Соседи спрашивают, когда ты наконец выйдешь замуж. Даже ткач Раджеш женил дочь-хромоножку!» Отец, пересчитывая рупии в старом железном сундуке, уговаривает её согласиться на сватовство от дальнего родственника из Дели. На местном рынке, пока Дивья выбирает куркуму, торговцы перешёптываются:
Гаури Шарма, 28-летний резидент из Мумбаи, каждое утро пробирается через пробки на стареньком скутере, чтобы успеть к обходу в больнице «Шанти Нагар». В её рюкзаке, помимо стетоскопа, всегда лежит ланч-бокс с остывшими паратхами от матери. В палате №4 лежит 10-летний Авик с запущенным аппендицитом — отец мальчика, разнорабочий Рави, умоляет не переводить ребёнка в платное отделение:
Раджеш Верма, водитель школьного автобуса из Нагпура, каждое утро заваривает *масала-чай* в жестяном чайнике, пока дети кричат: «Дядя, быстрее!» Однажды после смены на парковке к нему подходит человек в помятом пиджаке, бросает на сиденье фото его дочери-подростка Аньюшки: «Твой брат должен нам 12 лакхов. Найди его — или она станет нашей *тук-тук* в борделе». Раджеш достает из-под сиденья нож с
Гулабо, в потёртом сари цвета куркумы, копалась в огороде за хижиной из глины и соломы. Её пальцы вцепились в мотыгу, пока она перебрасывала комья земли, смешанные с сухими листьями нима. В трёх километрах к востоку, на базаре в Рампуре, Ситабо торговалась со стариком-торговцем за пачку кардамона: «Двадцать рупий? Да твой кардамон прошлогодний, вон даже муравьи не лезут!» — её смех перекрывал рёк
Амиша, менеджер в рекламной компании Мумбаи, каждое утро стирает синдур с пробора и меняет сари на брючные костюмы в метро. Её муж Викрам, выросший в консервативной семье из Джайпура, ворчит: «Мама звонила — спросила, почему ты не носишь красный бинди. Придётся купить тебе стикеры, как в детстве». Они поженились тайно после того, как Амиша помогла ему избежать свадьбы с невестой, выбранной
В Мумбаи Авинаш, 32 года, менеджер в рекламном агентстве, каждое утро натирает голову кокосовым маслом, пытаясь скрыть залысины. Его соседка Малини, парикмахерша из салона «Золотые ножницы», поддразнивает: «Опять лысину маскируешь? Может, парик купишь?» — но он отмахивается, пряча расческу в карман пиджака. После работы заходит в закусочную «Тамаринда», где официант Раджеш, узнав его привычный
Раджа, сын владельца текстильной фабрики в Джайпуре, тайком рисует эскизы сари в своей комнате, заваленной тюками ткани и коробками с нитками. На рынке специй он сталкивается с Мирой, которая торгует краской для хны и чинит старые паланкины. «Твой узор похож на треснувшее стекло», — говорит она, разглядывая его случайно выпавший рисунок, пока продавец лепешек на соседней тележке громко зовет
Сона Мисхра, девушка из провинциального Барели с привычкой добавлять кардамон в чай даже в июльскую жару, переезжает в мумбайскую квартиру к мужу Аджаю, который работает аналитиком в банке. Их дом — трешка с мраморным полом, где свекровь Гита Патель каждое утро пересчитывает столовое серебро, а младший брат Рахул ворчит: «Опять *бабу* из деревни привез? Пусть хоть туалетную швабру не путает с
Радж, худощавый парнишка с обветренной кожей, копит рупии на велосипед, подрабатывая разносом молока в деревне под Джайпуром. Его отец, Махеш, чинит сандалии под раскидистым нимовым деревом, бурчит: *«Деньги на железного коня? Лучше купим козу – молоко продавать будешь»*. По вечерам Радж забирается на крышу глинобитной хижины, слушая, как дед рассказывает о поездах, мчащихся в Дели. В углу двора
Рави, парень в заляпанной маслом спецовке, ковырялся в двигателе старой «Амбассадор» за гаражом на окраине Мумбаи. Его сестра Прия, с руками в нитках от вышивки сари, ворчала, развешивая белье во дворе: «Папа снова грозится продать участок под отель. Говорит, шитьём сыт не будешь». По вечерам они тайком слушали кассеты с записями рок-групп, пряча магнитофон под кроватью, пока мама мыла посуду с
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты круче любого спектакля! Вот возьми Рама Пармара — парень-то в театре как рыба в воде: режиссирует, играет, дышит этим делом. И всё бы ничего, пока как-то ночью ему не приспичило сыграть роль спасателя — вытащил какого-то отчаявшегося типа с моста. Ну думал, мол, геройский поступок — и домой спать. Ан нет! Теперь у него вместо размеренной жизни сплошной
Знаешь, все мы в детстве грезили стать принцессами — мраморные дворцы, шелковые платья, слуги наперебой... Красота же! Но вот смотрю я на эту историю и думаю: а точно ли всё так сладко, как кажется? Представь: девчонка с рождения заперта в золотой клетке. Да-да, буквально. Ни разу не вышла за ворота, не потрогала уличную пыль, даже мороженое в парке не попробовала. Кино? Магазины? Кафешки? Только