В сердце Индии, где густые джунгли скрывают отдаленные деревушки, молодой и принципиальный чиновник сталкивается с непреодолимыми трудностями. Ему поручили важную миссию – организовать выборы в забытом богом уголке, где цивилизация практически не ступала. Наш герой, полон идеализма и решимости, не подозревает, что ему предстоит окунуться в мир, где каждый шаг может стать последним. Местные
Он был отцом, который верил, что знает свою дочь лучше всех. Но когда она исчезла в день своего шестнадцатилетия, его мир рухнул. В отчаянии и страхе он обращается к полиции, но бюрократические проволочки и холодная формальность только усиливают его отчаяние. Время идет, и каждый час без вести пропавшей дочери становится мукой. Отец понимает, что ждать больше нельзя и берет дело в свои руки.
Когда прошлое и настоящее сталкиваются, рождается история, которая держит в напряжении до последнего кадра. Главный герой фильма — талантливый режиссёр, переживающий творческий и личный кризис. Однажды он находит старую видеокамеру с таинственной записью, сделанной незадолго до трагической гибели его лучшего друга. Эта находка становится началом захватывающего расследования, в ходе которого
Время откатывается назад, и мы оказываемся в 2010 году. В это время важное политическое событие готовится к развертыванию: видный китайский политик собирается посетить Индию в рамках официального визита. Это визит, где он будет общаться с преуспевающими бизнесменами и, безусловно, обсудит множество умных и важных вопросов, которые затронут интересы обеих стран. В то же время, в другой части
Когда Махендра и Махима заключили брак, это было решением, в котором не было места для романтики, но вскоре судьба преподнесла им неожиданный подарок. Оба они обладали страстью к крикету, и хотя Махендра, переживший неудачи в своей карьере, практически отказался от своей мечты, он внезапно обнаруживает в Махиме исключительный талант к этому виду спорта. Решив, что это шанс воплотить свои
Аша, 32 года, живёт с мужем Маноджем и дочерью Лией в тесной двухкомнатной хрущёвке в районе Бханодар, Мумбаи. Каждое утро она надевает синтетическую форму колл-центра «StarLine», пока Манодж, водитель автобуса № 204, разогревает вчерашний дал в алюминиевой кастрюле. "Снова эти проклятые штрафы за опоздание, — бормочет он, разминая больное колено. — Лучше бы Лию в муниципальную школу отдали,
Шрикант, 19-летний курьер из мумбайских трущоб Дхарави, развозит посылки на потрёпанном велосипеде с корзиной, обмотанной изолентой. Его друг детства Раджеш, продающий на рынке Кроуфорд поддельные наушники, постоянно подкалывает: *«Снова везешь лекарства старику Малику? Лучше бы с нами воровал провода — за день столько не заработаешь»*. Однажды в пакете с медикаментами Шрикант находит разбитый
Раджив, 23-летний курьер из переулков Чандни-Чоук, каждый день объезжал узкие улочки Дели на потрёпанном скутере Yamaha. Однажды, развозя коробки с шелковыми сари для магазина «Лакшми Текстиль», он застрял в пробке у Красного форта и заметил девушку в жёлтом платье, вытирающую пот со лба у лотка с джалеби. Её звали Аша — она переехала из деревни под Амритсаром, работала официанткой в забегаловке
Гаутам, психолог с привычкой крутить в руках старую зажигалку, арендует квартиру в районе Бандра. На столе у него всегда стоит холодный чай с кардамоном, а на полках — потрёпанные учебники по криминальной психологии. Амрита, детектив в потёртом кожаном жакете, приезжает к нему на рассвете после ночной погони за наркокурьером на окраинах Мумбаи. «Вот, смотри: парень из Ченнаи звонил жене ровно в 8
Фанни, 16 лет, живет в переулке возле базара Чандни в Дели. Каждое утро она пробирается через толпу разносчиков чая, чтобы успеть на автобус до колледжа. Отец, Раджеш, чинит старые холодильники в крошечной мастерской с выцветшей вывеской *«Хан и сыновья»* — сыновей нет, только дочь. «Почему ты не учишься готовить?» — ворчит мать Аша, разливая карри по контейнерам. Фанни прячет учебник по
Манджу, 19 лет, растит коз в деревне возле Джайпура. Утром, разбив глиняный кувшин у колодца, замечает, как осколки зависли в воздухе. «Чертовка!» — кричит соседка Шанти, пряча ребенка под покрывало. Муж Ракеш, пахнущий пылью и потом, хватает ее за руку: «Опять твои штуки? Хлеб в печи не поднялся из-за тебя». Девушка прячет найденный в развалинах храма медный амулет под тюками с сеном, пока
Арджун Малик, 22 года, таскает мешки с удобрениями на фабрике в Джхарии, пока солнце палит асфальт. После смены он мчится на заброшенный стадион «Шахин», где тренирует бывший игрок Раджеш Верма — тот вечно с флягой чая в руке и сиплым голосом: «Снова опоздал? Ладно, бей по крученым, а не как бабуля в крикет!» Дома отец, Ракеш, разбивает глиняный кувшин, узнав, что сын прогулял смену: «Ты думаешь,
Рави, бывший грузчик из Нагпура, каждое утро раскладывал на рынке в старом городе хромированные стволы под видом запчастей. Его клиенты — подростки в мятых рубашках и таксисты, торгующиеся из-за цены на патроны. В соседнем ряду Аша, дочь портного, продавала розы, обрезая шипы ножницами с облезлой красной ручкой. «*Калькатта или Пуна?*» — спросил Рави, разглядывая цветы, а она, не поднимая глаз,
В старом районе Дадара, заваленном пластиковыми стаканами от чая, Рави Капур, 23-летний констебль с потёртым блокнотом в руке, осматривает разбитую витрину ювелирной лавки «Ганга Трейд». Хозяин, толстый Сетх Джайн в мяной курте, тычет пальцем в грудь полицейскому: «Золото? Да тут хоть серебро не украли! Взяли коробку с гвоздями для пуджи!» На следующий день Мира Шарма, студентка журфака, снимает
Моника, 25 лет, переезжает в крохотную квартиру на окраине Мумбаи после ссоры с отцом-автослесарем. Каждое утро она толкается в переполненном автобусе №47, прижимая к груди папку с эскизами — она рисует рекламу для местного агентства «Starline». На третьей неделе сталкивается лбом с Авиком, новым соседом, который таскает по лестнице коробки с книгами по квантовой физике. «Ты хоть знаешь, что
Рухи, учительница младших классов из Джайпура, каждое утро надевает синее хлопковое сари и заправляет старую марuti 800, чтобы успеть к первому уроку. Её муж Викрам, владелец текстильной лавки в районе Бани-Парк, недоволен: «Опять эти твои дети? Отец хочет, чтобы ты помогала в семье, а не копейки в школе считала». За чаем на кухне свекровь Шобха бросает в раковину недомытую чашку: «Моя невестка
Рави, 17 лет, торопливо завязывает шнурки потрёпанных кед перед школой в Джамшедпуре. Его сестра Мира, 14, перебирает старые газеты в углу комнаты, выискивая объявления о подработках: *"В чайном ларьке на станции ищут помощника. Зарплата — 150 рупий в день"*. Отец, машинист грузового поезда, неделями не появляется дома, оставляя на столе смятые банкноты и записки с извинениями. После
Акаш, парень в потёртой кожаной куртке, моет столики в кафе «Голубой кобальт» на рынке Газипура. Запах жареных самос смешивается с дымом от мотоциклов за дверью. Вечером он тайком пробирается в подвал через запасной вход — там Бату, его двоюродный брат, крутит рулетку в подпольном казино. «Сегодня удача на нашей стороне», — шепчет Бату, поправляя кепку с потускневшим логотипом крикетного клуба.
Арадхана, дочь уличного торговца чаем, каждый день пробиралась через шумный базар возле мечети Джами, чтобы успеть на лекции в университетский корпус из красного кирпича. Ее друг Митхун, сын владельца текстильной фабрики, прятал в рюкзаке коробки с домашней едой — мать боялась, что он отравится уличными самосами. «Ты как принцесса в клетке, — смеялась Арадхана, разворачивая лепешку с картошкой, —
Гаури, 28 лет, крутит тесто для паратх на кухне своей съемной квартиры над аптекой «Хималайская роза». Ей нужен участок на Ридж-роуд — старый дом с треснувшими ставнями, где раньше торговали шерстяными коврами. Арджун, сын владельца строительной компании «Санрайз Групп», прилетает из Дели с чертежами пятизвездочного отеля. «Выкупайте свои специи подальше от моего бетона», — бросает он, когда
Раджеш, 27 лет, копошится в груде бракованных пластиковых игрушек на заднем дворе семейной мастерской в Мумбаи. В коробке с треснувшим дном находит куклу в синем ципао — лицо облупилось, но на шее висит медный ключ с иероглифами. «Бабушка привезла это из Калькутты в 80-х», — бормочет он, вытирая пот с виска. На следующий день к воротам приходит Амита, дочь кредитора: «Ваш отец задолжал за аренду
Харприт Каур, канадская журналистка с потрёпанным блокнотом в руках, втискивается в переполненный автобус из Дели в Чандигарх. Её задание — написать о пяти индийских свадьбах для глянцевого издания. На первой церемонии в сикхском храме она сталкивается с Балитом Сингхом, актером из второразрядных болливудских драм, в расшитом золотом тюрбане. «Ты точно не из тех, кто верит в гороскопы для
В Мумбаи, среди шума рикш и запаха жареных *вада пав*, Сатья — бывший гангстер, скрывающийся под именем Раджеш — торгует фруктами на рынке в Дадаре. Его жена Шивани, учительница в муниципальной школе, каждый вечер напоминает: «Если соседи спросят про шрам на плече, говори — авария на стройке». Их дочь Анушка, восемь лет, рисует мелом на стене дома, не зная, что отец когда-то закопал пистолет в
В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 14-летняя Прия Шарма торгует специями в лавке отца. Ее старший брат, Арджун, в рваной футболке с логотипом крикетного клуба, тайком меняет ценники — пытается компенсировать долги отца-алкоголика. «Сандип-дядя опять спрашивал про прошлогодний кредит», — бросает он, разбивая пачку кардамона о жестяную гирьку весов. По вечерам они чистят рисовую крупу на
В Дели, на шумном рынке возле Коннаут-Плейс, 24-летняя Анвита Малхотра поправляет дешевый синтетический сари, разнося коробки с едой из семейного кафе. Ее клиентка, Дивья Шарма, в шелковом лехенге и бриллиантовых сережках, замирает, роняя сумку: «Ты… Откуда у тебя шрам на левой руке?» — показывает на свою идентичную отметину. Анвита, вытирая пот со лба, бормочет: «С детства. Бабушка говорила —
Сона Мисхра, девушка из провинциального Барели с привычкой добавлять кардамон в чай даже в июльскую жару, переезжает в мумбайскую квартиру к мужу Аджаю, который работает аналитиком в банке. Их дом — трешка с мраморным полом, где свекровь Гита Патель каждое утро пересчитывает столовое серебро, а младший брат Рахул ворчит: «Опять *бабу* из деревни привез? Пусть хоть туалетную швабру не путает с
Адитья, младший инспектор из ветхого участка в Дхарави, натыкается на труп подростка возле канализационного стока. На шее жертвы — самодельный кулон с выцарапанным словом *«Радж»*. В кармане — обрывок квитанции из местной закусочной «Матри». Адитья вспоминает, как неделю назад слышал, как тот же подросток торговался с уличным торговцем за пачку сигарет: *«Дай за пять рупий, а то кишки выбью»*.
Адити и Радж делят квартиру на окраине Мумбаи, окна которой выходят на заброшенную стройку. Она рисует эскизы мостов для архитектурной фирмы «Шарма & Ко», он сводит бюджеты в Excel, заедая стресс пахлавой из ларька у метро. Вечером, пока Радж чинит протекающий кран на кухне, Адити находит в ящике комода билеты на поезд до деревни Нагпур. «Зачем тащить меня в этот ад? Там же даже интернета
Вот, знаете, Ахмадабад — это не просто город в Гуджарате, а какой-то вечный коктейль из прошлого и настоящего. Представьте: узкие улочки, сплетаются как нитки в бабушкином ковре, а между ними — потайные ходы, о которых даже местные лет через десять жизни тут не все узнают. Вот в этих-то лабиринтах и выросли Ишан, Оми и Говинд. Думаю, они с детства лазили по крышам, спорили о чём-то до хрипоты, а
Вот как можно переосмыслить этот сюжет, добавив живости и эмоций: Представь: свадьба на носу, платье ждёт в шкафу, а тут бац — «прости, так вышло». Всё. Годы отношений, мечты о семейном уюте, даже родители уже обменялись какими-то ритуальными пирогами... И как теперь жить? Рвать на себе фату? Рыдать в подушку с фотографией бывшего? Героиня выбрала вариант покруче — отправилась в *свой* медовый