Семидесятые годы — время, когда дискриминация по половому признаку ощущалась особенно остро. В мире стендап-комедии царили мужчины, и казалось, что женщины не имели шансов пробиться на сцену. Однако наша героиня, обладая острым умом и несломимым духом, решает бросить вызов устоявшейся системе. Она уверена, что может быть не менее смешной и остроумной, чем её коллеги-мужчины. В своих выступлениях
Энн Эллиот, утончённая и чувствительная молодая женщина, внезапно оказывается в центре финансового кризиса своей семьи. Её отец, расточительный баронет, вынужден съехать из родового поместья, чтобы избежать долговой ямы. Вынужденный переезд приводит к аренде дома для семьи адмирала Крофта, что становится неожиданным поворотом в судьбе Энн. Вскоре она узнаёт, что шурин адмирала, капитан Фредерик
История жизни Альберта Пьеррпойнта — это реальное свидетельство о человеке, чья судьба была неразрывно связана с мрачной профессией палача. Следуя по стопам своего отца и дяди, Альберт стал самым известным британским палачом, чьи казни оставили глубокий след в истории. Казнь — работа грязная и тяжёлая, но кто-то должен её выполнять. Альберт Пьеррпойнт был человеком с двойной жизнью. Днём он
Лиам, грузчик с татуировками на костяшках пальцев, каждое утро протирал запотевшее окно в своей квартире на Ист-Энд, наблюдая, как Эмили в мятом фартуке спешит к автобусной остановке. Они делили стенку в домах-близнецах из красного кирпича, где в лифте всегда пахло жареным луком. «Чай?» — бросал он, задерживая ее у подъезда. «Не сегодня, — отмахивалась она, поправляя прядь рыжих волос. — Смена в
Эмили, 23 года, каждое утро открывает кафе «Уголок» возле вокзала Паддингтон. Запах подгоревших бобов смешивается с гулом поездов. В дождь она замечает Джейка, 30 лет, в мокром плаще, который пятый день пьёт эспрессо, не отрываясь от блокнота с пометкой «София». «Вы её знаете?» — Эмили показывает фото из соцсетей. Джейк роняет ложку: «Она приходила сюда?» В кармане куртки Эмили находит смятую
Джордж, бородатый мужчина в потрёпанном свитере, каждое утро варит овсянку на газовой плите в кухне с треснувшим кафелем. Его дочь Клара, 14 лет, перевязывает лапу раненому барсуку в сарае за домом — старом особняке с протекающей крышей где-то в шотландской глуши. На третий день дождей появляется Вульф: худой парень в мокрой куртке с капюшоном, утверждающий, что его прислала мать Клары, умершая
Джек Мерфи, бывший боксер с шрамом через левую бровь, торопливо закуривал у входа в паб «Красный Лев». Его напарник, Эдди Кларк, в помятом твидовом пиджаке, разглядывал схему лондонского метро через очки в железной оправе. «Там три камеры у выхода на Бейкер-стрит, — бормотал Эдди, обводя маркером ветку Jubilee. — Меняем маршрут через доки. Если Салли не подведет с машиной…» Джек выбросил окурок в
В старом Йорке, между узкими улочками и соборами из песчаника, Закария в смятом пиджаке пытается успокоить клиентку, миссис Элтон, чей муж исчез после покупки древнего зеркала в антикварной лавке. «Оно шептало ему что-то на латыни», — всхлипывает она, сжимая потёртый платок. Его напарник, Том, в это время роется в архивах городской библиотеки, где натыкается на газету 1893 года с фото идентичного
Юкио, худощавый библиотекарь с привычкой поправлять очки тыльной стороной ладони, разбирал коробку с немецкими архивами в подвале берлинской библиотеки. Между страницами потрепанного тома Гёте он нашел конверт с маркой ГДР — письмо от 12 ноября 1989 года, адресованное некой Эмилии в Дрездене. «*Поезд до Франкфурта отменен. Жду у моста через Эльбу после заката*», — прошептал он, проводя пальцем по
Корделия, студентка-химик с рыжими прядями, вечно запачканными реактивами, нашла в подвале университетской библиотеки Биркбек потёртый дневник 1874 года. На полях — формулы, напоминающие её собственные расчёты по синтезу искусственного кварца. «Смотри, Оливер, — тыкала она пальцем в строки, — тут тот же коэффициент, что у меня вчера сгорел в спектрометре». Оливер, её напарник в очках с синими
Эйдан, рыжий курьер с татуировкой якоря на запястье, каждое утро объезжал районы Ист-Энда на потрёпанном велосипеде, развозя посылки для лондонского антикварного магазина «Черный дрозд». В старом чемодане для виниловых пластинок, случайно попавшем в доставку, он нашёл письмо 1943 года с координатами и фразой: *«Скажи Эдит, что маяк всё ещё горит»*. Его соседка Мира, студентка-химик из Глазго,
Доктор Джеймс Келвин, физик с обожжёнными кислотой пальцами, роется в механизме машины, напоминающей гибрид парового котла и телескопа. Лондон, 1903 год. В мастерской пахнет смазочным маслом и жжёной изоляцией. «Если я смещу ось на три градуса…» — бормочет он, поправляя очки. Ассистентка Мэй, в платье с пятном от чая на рукаве, подаёт гаечный ключ: «Вы снова проигнорировали расчёты Фарадея».