Эмили Реннер, работающая библиотекарем в Халбертоне, случайно натыкается на коробку с документами мужа, Грега, за старым холодильником в гараже. Среди квитанций за 2003 год — фото девушки с надрывом по краю, письмо от адвоката с упоминанием дела "Лора Шайенн", и ключ от склада на окраине Оттавы. "Ты вообще что-нибудь знаешь о моей стажировке в Монреале?" — спрашивает она за
В Брюсселе Эмиль, студент-архивист, натыкается на потёртый дневник 1943 года в коробке с документами из заброшенной больницы. На страницах — схемы подземных тоннелей и записи на фламандском: *«Они приходят, когда гаснет последний фонарь на rue des Tanneurs»*. Его соседка Софи, работающая в кафе *Le Cerf Noir*, замечает, как он нервно перебирает страницы за столиком у окна. "Опять нашел
Лив, студентка-археолог из Осло, копала лопа́ткой в промёрзшей земле у подножия Согне-фьорда, когда наткнулась на ржавый меч с рунами. "Hvem i helvete lagde dette?" — пробормотала она, вытирая грязь рукавом походной куртки. В кафе соседней деревушки Рёйкен гид Эйнар, потягивая кофе с кардамоном, усмехнулся: "Слухи говорят, это оружие Харальда Сурового. Но если достанешь его —
Лола, мигрантка из Пуэблы, устраивается няней к семье Уэллсов в пентхаусе на Парк-авеню. Марк, глава хедж-фонда, и Клэр, экс-балерина с зависимостью от ксанакса, поручают ей воспитывать капризную Зои (8 лет) и молчаливого Джейкоба (12), который целыми днями рисует чёрных птиц. В контракте Лолы пункт: «никаких личных звонков» — она тайком отправляет дочери в Мексику открытки с видами
Лия Марин, 22 года, в пятничную ночь разгружает коробки с энергетиками в углу магазина «QuickStop» на Хейстингс-стрит. Джейкоб Торн, её сосед с детства, заходит в 3:17 утра — запах машинного масла не выветривается с его куртки даже после душа. «Опять провалился под капот «Доджа» 2002-го?» — бросает Лия, протирая прилавок. Он молчит, кладёт перед ней ключ с гравировкой в виде волны: «Нашёл в
Авинаш, банковский клерк с вечно мятым пиджаком, и Шивани, стюардесса в синей униформе авиакомпании IndiGo, живут в трёхкомнатной хрущёвке на окраине Мумбаи. Утром он пытается разогреть вчерашние *паратхи* на сковороде с отколотой эмалью, а она складывает в чемодан упаковки с орехами и влажными салфетками. «Опять рейс в Дели? Мы же договаривались…» — бросает Авинаш, глядя на её пропуск с фото,
Лайла Кинкейд, 17 лет, живет в провинциальном городке Спрингвейл (Айдахо), где каждую субботу помогает отцу-дальнобойчику Гэри разгружать фуры с говяжьими тушами на местной бойне. После школы она моет полы в заброшенном цирке-шапито «Аллегро», оставшемся от бродячей труппы 90-х. В подсобке среди ржавых обручей и порванных сеток она находит старые записи тренировок своей матери — воздушной
Лина Мартинес, биохимик из Питтсбурга, находит в старом ноутбуке отца, погибшего при пожаре в лаборатории, файлы с формулами «CR-9V». Она подключает флешку в кафе *Red Oak*, где работает барменом ее брат Джейк. «Ты вообще понимаешь, что с нами делают?» — Лина тычет пальцем в экран, показывая ему кадры подземного комплекса под городской свалкой. Джейк, отвлекаясь от кофе с корицей, замечает на
Айно, инженер-робототехник с татуировкой волчицы на запястье, чинила перегревшийся реактор в подвале хельсинкского НИИ. Ее напарник, Лео, в дырявом свитере закидывал в систему код, ругаясь на лапландском диалекте: «Тут контур замкнуло — опять эти русские микросхемы виноваты». За окном метель сдирала краску с гаражей, где тестировали прототип экзоскелета «Мороз-12». Утром в кафе на Кайсаниеменкату
Джо сидит в задымлённом баре Лас-Вегаса, потягивает сангрию и вспоминает, как мать-филиппинка гонялась за ним с тапком из-за разбитой вазы. «Ты думал, я не замечу? — кричит она на тагальском, — адобо остыло!» Позже он бродит по Голливуду, спорит с менеджером клуба о длине выступления: «15 минут? Я за это время даже историю про своего дядю-наркомана не расскажу!» В перерывах звонит сестре,
Лиза, бывшая официантка из Кливленда, втирает блестки в зону декольте перед зеркалом в трейлере с облупившейся краской. Ей нужно спеть кавер на поп-хит, но она шепчет под нос: «Блюзовый вокал — мое всё, а не эта пластмасса». Продюсер Марк, жуя жвачку, бросает: «Зрители хотят драйва, а не твоих депрессивных нот. Выбирай — слава или автобус домой». Рядом Карлос, экс-морпех с шрамом на лбу,
Джейн Риггс, детектив с потёртым жетоном и привычкой жевать мятные таблетки, закручивает болты на стальных ставнях своего дома. На улице — тишина перед бурей: аптека через дорогу закрыта на цепь, мусорные баки прикручены к стенам. Сосед, лысеющий Билл, тычет пальцем в закатанную плёнку на окнах: «Ты уверена, что эта дверь выдержит?» Джейн поправляет кобуру: «Лучше спрячься, чем спрашивать». В это
