Мэйси Грин, 23 года, работает в полуразрушенном гараже на окраине Ливерпуля. Она чинит старый мопед, украденный из соседнего двора, когда к ней подходит Деклан О’Нилл, 45 лет, владелец мастерской. Его руки в масляных пятнах, на лацкане пиджака — значок профсоюза докеров. «Ты опять без перчаток, — бросает он, кивая на её обожжённые пальцы. — Завтра будешь грузить ящики в порту. Плачу наличными».
Марк Дуваль, аналитик из женевского банка с потёртым кожаным портфелем, обнаружил в налоговых отчётах клиента — фармацевтической компании — счёт на 4,5 миллиона франков. Он позвонил Люси, своей сестре-близнецу, которая в это время меняла капельницу пациенту в цюрихской больнице: «Смотри, тут код 457-В… Это же оплата за те клинические испытания, где люди погибли?» На кухне их съёмной квартиры,
Никола, лениво разминая глину в мастерской на окраине Милана, спорит с Лучией о смысле «нового реализма». «Ты лепишь бюсты богачей, а говоришь о революции», — бросает она, затягиваясь сигаретой без фильтра. Он срывает с мольберта эскиз обнажённой фигуры — это Владо, хорватский моряк, который таскает им дешёвое вино из порта. К вечеру троица едет на мотоцикле «Moto Guzzi» через промзону,
Лайла, 17 лет, копается в коробке с письмами покойной бабушки на чердаке старого дома в пригороде Портленда. Находит конверт с пометкой *"Не открывать до 18"*, но разрывает его — внутри ключ от заброшенной библиотеки на углу Элм-стрит. В кафе *"Двойное эспрессо"* она сталкивается с Маркусом, парнем из параллельного класса, который неделю назад начал рисовать в блокноте те же
В портовой таверне на затерянном клочке суши в Балтике Андрей Сомов, в прошлом военврач с подорванными нервами, разглядывает фотографию брата-срочника Олега. Хриплый смех рыбаков за соседним столом, запах пережаренной рыбы и водки. «Твой брат сам напросился», — бросает бородатый мужик в промасленной куртке, вытирая руки об штаны. Андрей снимает комнату в гостинице «Волна» с облупившимися обоями,
Баяр, 17-летний пастух из аймака Увс, каждое утро проверяет запас сушеного мяса в юрте, пока его младшая сестра Нэргүй пытается починить сломанное радио. После снежной бури он находит в овраге каменный амулет с вырезанными волками и совами. В ту же ночь ему снится парижское метро: женщина в красном пальто роняет ключ-брелок в форме Эйфелевой башни. «Чиний нүдэнд юу харж байна?» — спрашивает дед,
В пятиэтажке на окраине Москвы соседи делили узкий коридор: Марина, медсестра с хронической усталостью, вешала мокрое белье прямо над дверью Олега, таксиста. Он ругался: «Опять простыни капают на куртку!» — а сам воровал у нее чай из кухонного шкафчика. На третьем этаже пенсионерка Галина Петровна подслушивала разговоры через вентиляцию, записывала сплетни в тетрадку с котиками. Ее дочь Лена,
Джейкоб Реннер, ветеран полиции с шершавыми руками от постоянной возни с сетями, находит в трюме заброшенной лодки у причала 12 мешок с окровавленными инструментами. Рядом – обрывок накладной с печатью местного рыбозавода «Синий якорь». Его напарница, Эмили Врайт, в прошлом медсестра, замечает на одном из ключей следы йода. *«Такое используют в морге, – бормочет она, – но тут воняет тухлой
Цой сидел на краю кровати в коммуналке на Петроградской, разглядывая трещину на гитаре. Майк, растрепанный, в джинсовой куртке с оторванным рукавом, втиснулся в дверь: «Витя, у «Там-Там» сегодня дыра в расписании — успеем на полчаса, если тащить колонки через черный ход». В подвале котельной, где пахло мазутом и сыростью, Рыбин настраивал бас, стуча каблуком в такт. Наталья, вытирая руки о
Марко, управляющий текстильной фабрикой, возвращается в поместье с запахом формалина на пальто. Анна, его жена, в мятом халате копается в курятнике, разбрасывая перья. "Клюнула Пепе, — бормочет она, — желток вытек в солому". Марко щелкает зажигалкой, не глядя: "Ветеринара вызвать?" Она внезапно хватает его за запястье: "Ты пахнешь той девчонкой с конвейера". На столе
В маленькой деревне у реки жили две сестры: Эва, старшая, работала на мельнице отца, таскала мешки с мукой, а Зофья, младшая, целыми днями читала книги в старой библиотеке. Их отец, Марек, вечно ворчал: «Зося, хватит маяться дурью — бери ведро, корову подои!» По вечерам Эва тайком встречалась с лесничим Якубом у моста — он приносил ей полевые цветы, шептал: «Уехать бы в город...». Зофья
В Чикаго, в квартире над закусочной "Думан", сестра Лена Широкова находит в морозилке между пельменями пачку долларов, завёрнутых в газету 1998 года. Её брат Марк, таксист с татуировкой якоря на запястье, отрицает причастность: «Это не моё, спроси у своего алкаша-соседа», — бросает он, разбирая ключи от «Крайслера». На следующий день Лена замечает за собой серый «Форд» с треснутым
