Эдриан Блэк, 42-летний инвестор, лежал лицом вниз у бассейна своей виллы в Малибу, когда горничная Лора Мерсер обнаружила его в шесть утра. На мокрой плитке рядом с телом валялся разбитый бокал для виски, а в кармане халата — записка с надписью *«Ты не уйдешь от расплаты»*, напечатанная на обрывке конверта из его же кабинета. Накануне вечером Эдриан устроил ужин для пятерых: младшая сестра Клэр,
Люк Берто, замминистра муниципального развития в городке Сен-Клу, каждое утро начинал с эспрессо в *Café du Marché*, листая заявления на реконструкцию. В папке с пометкой «Проект Плато» он нашёл конверт с 5 тыс. евро от застройщика Антуана Дюваля. «Это не взятка, а *благодарность* за ускорение», — прошептал Антуан за столиком у витрины, поправляя галстук с пятном от вина. Люк сунул конверт в
Лена, 34 года, бармен в кафе «Silver Grind» на Фримонт-стрит, каждое утро стирала со столов следы от кружек, пока не заметла странные транзакции в системе. Её сестра Рокси, 28, в рваных джинсах и с татуировкой в виде пиковой дамы на запястье, торговала поддельными чипами для игровых автоматов из трейлера за заправкой. «Тут кто-то сливает деньги через наши терминалы, — Лена ткнула пальцем в экран
В Минске, возле старого рынка "Ждановичи", Сергей Лукашевич, водитель грузовика, находит в кабине свёрток с польскими злотыми. Звонок от незнакомца: *"Неси в кассу автовокзала, если хочешь, чтоб дочь из больницы выписалася"*. Вместо денег — пачка газет, перевязанная бечёвкой. Пока Сергей метётся по городу, его жена Ирина, медсестра в 4-й поликлинике, замечает в регистратуре
Джек Боумен, рыбак с потрескавшимися от соли руками, находит в сетях обрывки акульей кожи с неестественным металлическим отливом. Его друг Карлос, чинящий мотор лодки «Мария-2», бросает гаечный ключ в ржавое ведро: «Такое только в порту Сан-Паулу видел — там военные сгружали бочки с чёрной жидкостью». В портовом баре Санта-Изабель, где вентилятор скрипит, но не крутится, официантка Луиза
В Чикаго Клара, 28-летняя бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро перед сменой в кафе *Drip & Steel* фотографирует случайные предметы: разбитую чашку с трещиной в форме молнии, забытый кем-то шарф с вышитыми инициалами «Т.Р.». Она загружает снимки в закрытый чат, где сидят двое незнакомцев — Маркус, механик из Альбукерке, который коллекционирует старые ключи и прячет письма от
Датч, бывший спецагент с шрамом от ожога на левом предплечье, чинит ’67 Chevy Impala в гараже на окраине Тусона. В кармане его засаленной куртки звонит телефон — голос Луиса, бармена из *El Coyote*, сообщает, что «та женщина с татуировкой кобры на шее» ищет его. Через час Датч сидит за стойкой, пьёт кофе с бурбоном, когда в дверях появляется Ангел Сьерра: её пальто в пыли, в руке фотография
Марко Лимон, 28-летний реставратор из Неаполя, копался в треснувшей штукатурке церкви Сан-Доменико-Маджоре, когда из-под слоя краски выпал потрёпанный дневник 1936 года. На первой странице — список имён: *Люсия Мендес, Барселона* и *Антуан Делакруа, Париж*. В углу — пятно, похожее на кровь, и рисунок медальона с буквами *Э.Д.*. Марко позвонил сестре Софии, крича в трубку: «Прадед Лука — не просто
Джанна, 12 лет, в рваных шортах и с самодельным луком за спиной, пробирается через кусты акации к реке Мара. Отец, Майкл, биолог из Чикаго, весь в поте, ковыряет отверткой в сломавшемся радиоприемнике: «Следы леопарда видела?» — бросает, не отрываясь от платы. Мать, Лина, раскладывает гербарий под тент из брезента, ругается на муравьев, снующих по банке с тушенкой. Вечером у костра Джанна находит
В Ленинграде 1984 года Анатолий Крупнов, 23-летний слесарь с обветренными руками, тайком пишет тексты в тетрадь в перерывах между сменами. Его жена Ирина, пахнущая аптечной пудрой, выбрасывает черновики в мусоропровод: "Опять эту блажь затеял? Хлеб бы на стол носил". После драки с соседом-алкоголиком, разбившим его магнитофон, Толик срывается в Москву — спит на вокзале, меняет джинсы на
В Питере, на сервисе у Выборгской, Никита, парень в промасленной куртке, ковыряется в двигателе «девятки». Заходит Марина, парикмахерша из салона у «Черной речки» — розовые пряди в волосах, сумка с наклейками групп типа «Король и Шут». «Ты вообще в зеркало смотришь?» — бросает она, показывая на вмятину от её разбитой фары. Он хмыкает: «А ты не гоняй, как угорелая». Потом предложит: «Может, кофе
Ли Вэй чинил радиоприемники в тесной лавке на углу Натан-роуд. Запах паяльника смешивался с ароматом утки по-пекински из соседней закусочной. «Опять эти конденсаторы текут», — проворчал он, вытирая руки о засаленный фартук. Старик Чен, его наставник, швырнул на стол смятый конверт: «Банда Ша Цина взяла груз меди с доков Кеннеди-таун. Принеси обратно до рассвета». Ночью, пробираясь через рыбные
