Лиза, студентка-филолог, подрабатывает в полуподвальном кафе на Литейном проспекте. За стойкой с треснувшей эмалью она разливает *раф* в керамические кружки, пока Виктор Степанович, владелец с седыми висками, перебирает старые газеты 70-х. «Ты вчера опять забыла выключить плиту, — бурчит он, не поднимая глаз. — Кофе пахнет горелым, как в коммуналке у твоей бабки». По вечерам за угловым столиком с
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, каждое утро пробирался через дворы, заваленные снегом, чтобы успеть на автобус №14. В рюкзаке — бутерброд с колбасой от бабушки Нины и тетрадка с чертежами антенн, которые он мастерил из проволоки от старого телевизора. После школы он задерживался на заброшенной стройке у реки, где когда-то пропал его старший брат Сергей. Там, в полуразрушенной
Настя, молодая женщина из пригорода, устраивается сиделкой к Елене Петровне — пожилой владелице трехкомнатной квартиры в старом питерском доме на улице Чайковского. Каждое утро она варит манную кашу с комками, протирает антикварные рамки с фотографиями 60-х, поправляет вязаное одеяло на диване с протертой обивкой. «Вы опять не съели творожную запеканку», — бурчит Настя, забирая тарелку. Елена
В провинциальном Уральске, на улице Свердлова, 14-летняя Лиза Королёва каждое утро завтракает чёрным хлебом с вареньем, пока бабушка Нина Степановна ворчит: *«Опять портфель забыла? Глаза-то свои открой!»*. После школы девочка задерживается у старого кирпичного завода — там она «видит» тени: обрывки прошлого в запахе гари и звуке лопнувшей трубы. В четверг, когда дворник Геннадий Петрович нашёл в
В Рыбинске местный архивный работник Лида Коршунова находит потрёпанный дневник 1930-х годов с пометкой «Молога. Ул. Рыбацкая, 12». Вместе с дайвером-энтузиастом Артёмом Ветровым они спускаются к руинам затопленного города: Артём фиксирует на камеру обломки кирпичной колокольни, зацепившейся за коряги, а Лида в лодке сверяет координаты с картой из дневника. «Тут раньше пекарня была, — бормочет
В заброшенном гараже под Тулой механик Илья Соколов, разбирая ящики с деталями от «Жигулей», натыкается на промасленный блокнот с эскизами странного двигателя. На последней странице — печать с инициалами «LdV» и координаты, ведущие в заброшенную церковь в Пскове. «Черт, это ж чертежи да Винчи», — бормочет он, пока его сестра-реставратор Аня, вытирая руки об фартук, замечает: «Ты с ума сошел, тут
Алиса, в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро проверяла сети на берегу возле посёлка Листвянка. Отец, Игорь Петрович, исчез два месяца назад после шторма, оставив в сарае ящик с морскими картами и потрёпанный блокнот, где рядом с координатами 54°41’N 142°36’E было написано: *«Они врут про границы течений»*. Денис, её друг с детства, чинил мотор на катере «Марс», когда она пришла с находкой.
Алексей, в гимнастёрке с потёртыми пуговицами, приезжает в станицу на грузовике с проржавевшей кабиной. Во дворе родительского дома — треснувшее корыто, куры копаются в грязи. Настя, в платье с заплаткой на локте, выбегает из соседней хаты, замирает: «Живой… А я уже свечку ставила». Он молча роняет вещмешок, внутри — трофейный бинокль и пачка писем, залитых чернилами. По вечерам они сидят на
Настя, работающая в крохотном цветочном магазине на окраине Москвы, каждое утро начинала с обрезки стеблей и ворчания на коллегу Марину, вечно опазвавшую из-за пробок на Ленинградке. Сергей, владелец строительной фирмы, забежал к ним перед встречей с инвесторами — нужен был букет «не слишком пафосный, но дорогой». Он нервно теребил ключи от «Лексуса», пока Настя, не глядя, тыкала ему в лицо
Анна Леопольдовна, сидя в покоях Летнего дворца, перебирала шелковые ленты для вышивки, когда камергер Миних вполголоса доложил о подозрительных сборах в казармах Преображенского полка. «Опять эти сплетни? — фыркнула она, поправляя чепец. — Елизавета целыми днями с собаками да ружьем возится. Какая ей корона?» В соседней комнате младенец Иван VI плакал, а гувернантка, спотыкаясь о ковер, несла
В гараже за авторемонтом на окраине городка Сергей Кочетков ковыряется в ящике с ржавыми инструментами. Рядом — разбитый «Жигуль», пахнет бензином и маслом. Звонит младший брат Алексей: **«Сейф вскрыли. Папки нет, только фотка мамы и чек из клиники… Ты в курсе, что он болел?»** Сергей молчит, вытирая руки тряпкой. На столе в конторе отца, заваленном квитанциями, он позже находит блокнот с
Марина, Света и Катя ютились в хрущёвке на окраине Москвы. Старшая, Марина, варила приворотное зелье в кастрюле, которую Света потом отмывала содой три дня. «Опять мои конспекты пахнут полынью!» — Катя швырнула сумку с учебниками по менеджменту. Света, не отрываясь от вязания свитера с рунами, буркнула: «Могла бы и сама заклятие на тишину поставить». По вечерам они гасили свечи, если стучали
