1929 год, СССР. Представьте себе талантливого авиатора Иннокентия Платонова, ученика самого Жуковского, человека с большими мечтами и не менее амбициозными планами. Но одного доноса оказывается достаточно, чтобы обвинить его в убийстве. Никаких доказательств, только система, которая перемалывает всё на своём пути. Итог? Он попадает в Соловецкий лагерь. А дальше начинается что-то, больше похожее
Владимир и Елена столкнулись с ужасной трагедией, потерей их сына, и каждый из них переживает ее по-своему. Елена погружается в самоанализ, стремясь разобраться в своих эмоциях и осмыслить прошлое, ищет способ простить себя и обрести внутренний покой. Для нее это путешествие — попытка отпустить чувства вины и горя, найти свет даже в самых темных уголках души. В отличие от нее, Владимир охвачен
Станислав, влиятельный криминальный авторитет, привык держать всё под контролем, пока его путь не пересекся с детдомовским мальчишкой Юркой. В парнишке он неожиданно увидел не просто уличного сорванца, а того, кто будто напомнил ему о давно утраченных ценностях. Юрка, с его несгибаемой верой в добро и неподдельной душевной теплотой, становится для Станислава первым настоящим близким человеком.
Петька с Ленкой возились у ржавой качели, споря, чья очередь кататься. Витька, зацепившись за кирпичный забор, мастерил лук из тальника — стамеской вырезал желобок для тетивы. «Смотри, у меня стрела дальше!» — хвастался он, запуская щепку в сторону гаражей. Ленка, облизывая рану на коленке от вчерашней гонки через стройку, достала из кармана мятую конфету «Птичье молоко»: «Держи, только никому».
Марина, дочь владельца строительной компании, впервые замечает Алексея на стройке в Хамовниках — он в заляпанной краской куртке грузит плиты, пока её отец кричит в телефон про «срыв сроков». Она приезжает туда случайно: нужно передать документы, но забывает папку в машине. Возвращаясь, спотыкается о ящик с гвоздями. Алексей ловит её за руку. «Тут не до прогулок в белых кроссовках», — бросает он,
Антон, худой парень в рваной джинсовке, рисует граффити на трансформаторной будке у Чистых прудов. Его друг Макс, бывший студент-физик, торгует на «Соколе» контрабандными сигаретами из чемодана с двойным дном. Однажды ночью, когда Антон закрашивал стену заброшенного завода в Люблино, на него налетели полицейские. «Беги, ломом щас по зубам дадут!» — зашипел Макс, стаскивая его за капюшон через
Кирилл Соколов, студент-физик из Питера, спотыкается о треснувший асфальт возле станции «Чернышевская». В луже под ногами вместо отражения неба видит перевернутый город с башнями из черного стекла. Из кармана выпадает странный артефакт — медный цилиндр с выцветшей надписью «Ленэнерго-62», подарок покойного деда. «Ты тоже их видишь?» — хрипит за спиной девушка в промокшей косухе, Лиза Воронцова.
Сергей копался в гараже, разгребая ржавые банки с тушёнкой за 1998 год. Нашёл их под старыми покрышками, куда жена Лида сбрасывала ненужный хлам. «Пап, это съедобно?» — Аня, дочь, ткнула пальцем в вздувшуюся крышку. Он швырнул банку в ведро: «Раньше из-за такой очереди с ног сшибали», — вытер руки об рваные джинсы, вспомнил, как в девяностые менял эти консервы на бензин. Лида, заглянув в дверь,
В Ленинграде начала 90-х Анна, медсестра с пропитанным хлоркой халатом, каждый вечер слушает соседку Лиду, которая жалуется на мужа-алкоголика. «Он опять зарплату пропил, — всхлипывает Лида, разминая в пальцах капроновый чулок, — а Толику в школу форму надо». Анна молча суёт ей конверт с деньгами, спрятанный под клеёнку на кухонном столе. В это же время Сергей, водитель грузовика, возит
Артем прижал к груди пакет с гречкой и банкой тушенки, пока Лиза ковыряла ключом в замке подъезда. «Опять лифт сломался», — буркнула она, смахнув рыжие волосы со лба. На третьем этаже соседка вынесла мусорное ведро с проколотым пакетом; запах тухлых огурцов висел в воздухе, пока они молча поднимались выше. В квартире Лизы на подоконнике стояли три кактуса в жестяных банках из-под горошка. «Чай?»
Андрей Соколов, водитель троллейбуса, нашел под сиденьем потрепанный чемодан с пачками рублей и черно-белым фото незнакомой девушки. Вместо того чтобы сдать находку в депо, он притащил чемодан в свою хрущевку на окраине Москвы. Жена Марина, фармацевт из районной аптеки, тыкала пальцем в купюры: «Ты с ума сошел? Это же полгода моей зарплаты!» Андрей молча разглядывал снимок — на обороте почерком
Артем Громов, главный тренер, втирает льняное масло в кожаный мяч перед утренней тренировкой. В раздевалке пахнет сыростью и дешевым гелем для душа. Кирилл Соколов, полузащитник, ломает пальцы о шнурки бутс: «Артем Викторович, опять звонили… Сказали — или матч сливаешь, или Дениса моего в Битцевском парке найдут». Громов швыряет мяч в сетку. «Твой брат сам полез в эти долги, — царапает ключами
