Анна приехала в Тверь после пяти лет отсутствия — отец умер, оставив полуразвалившийся дом на окраине. В прихожей еще висел его потрепанный плащ, пахло махоркой и старыми газетами. Сестра Катя, встретившая ее на пороге с сигаретой в руке, бросила: «Ты только за деньгами, да? Он же звал — ты даже не приехала». В кухне на столе лежала открытая пачка «Беломора», рядом — недопитая рюмка. В ящике
Антон, в потёртой куртке с оторванным карманом, каждый вечер ждал Лизу у старого киоска с выцветшей рекламой газировки. Она приходила, пряча руки в рукава свитера, и они шли вдоль забора заброшенного завода, где ржавые трубы свистели на ветру. «Опять мать с отчётами до ночи», — бросала Лиза, пиная консервную банку. Антон молча доставал из рюкзака две теплые булки из школьной столовой: «Бери, у
Олег застрял в пробке на Московском проспекте, пятый клиент за вечер нервно барабанил пальцами по стеклу. «Тут скоро пешком швидше буде», — буркнул таксист, разворачиваясь к заднему сиденью. Женщина в промокшем тренче, назвавшаяся Мариной, попросила свернуть к школе на Оболони — забыла там папку с контрольными. В учительской они нашли только уборщицу Лиду: «Хто зараз тетрадки вночі розбирає?
Оля приезжает к Андрею в хрущёвку на Прорезной, чтобы забрать оставшиеся вещи: коробку с книгами Сэлинджера, синюю кофту и старый фен «Ветерок». Квартира пахнет сыростью и сигаретами Marlboro — он всё ещё курит на балконе, закидывая окурки в жестяную банку из-под горошка. «Ты зачем фотки с Кари в альбоме оставил?» — Оля тычет пальцем в потрёпанную страницу, где они втроём на картошке в селе
В стамбульском районе Кадыкёй 19-летний Эмре работает в булочной дяди, развозя симиты на потрёпанном мопеде. Утром, забирая коробки с маковой выпечкой, он натыкается на ржавый медальон с арабской вязью под прилавком. «Опоздал на десять минут, тесто уже пузырится», — ворчит дядя Ахмет, вытирая руки о фартук. Вечером Эмре показывает находку Лейле — студентке-историку, живущей в соседнем доме с
Эмин, худощавый инженер с хронической бессонницей, нашел в старом чемодане отца потрепанный блокнот с координатами и схемой подземных тоннелей под Стамбулом. За чашкой терпкого кофе в кафе возле Гранд-базара он показал записи Зейнеп, своей соседке-студентке, которая подрабатывала расшифровкой архивов: *«Здесь отметки про какие-то контейнеры… Отец писал, что в 90-х их команду засылали чинить
Катя пряталась за заброшенным гаражом, где хранила гитару с отклеившейся наклейкой «Кино». Мать кричала из окна пятиэтажки: «Сбежала опять? Щи остынут!» — но девчонка делала вид, что не слышит, зажимая между коленями тетрадку со стихами. В школе Антон, рыжий одноклассник с разбитым смартфоном, предлагал сбежать в Москву: «У моего дяди студия, он Лепса лично знает». Катя смеялась, вытирая ладони о
Василий Ардашев, угловатый мужчина в пенсне, принимает в кабинете купца Семёнова, у которого из лавки на Никольской улице пропали ящики с чаем. «Василий Петрович, опять замки сломаны, а полиция пальцем не шевельнет», — купец стучит костяшками по столу, рядом дымится стакан сбитня. Ардашев, перебирая бумаги с печатями, замечает: в деле фигурирует дворник Федот, который видел, как грузчики тащили
Олег чинит мотор старой лодки «Чайка», ворча на масляные пятна на рубашке. Сергей, сосед с треснувшими очками, подкидывает ему гаечный ключ: «Вчера у Леси в магазине водку подорожала — опять твой Иван без обеда в школу придет». На причале вяло шлепаются волны, пахнет гниющими водорослями. В кармане у Олега — счет за электричество, смятый в комок. «Завтра на свалке запчасти поищу», — бормочет он,
Марина, в розовой куртке с оторванной молнией, разливала чай в придорожном кафе под Новосибирском. За стойкой пахло перегоревшим маслом и мокрым асфальтом. Димка, её парень с татуировкой волка на шее, щёлкнул зажигалкой возле помойки: «Завтра братху подвезу кое-что. Ты за рулём — вид не подколотый». На следующее утро в багажнике «Газели» она увидела свёртки с ювелирным ломом и икону в треснувшем
Лена, 16 лет, втискивается между школьными учебниками и потрепанным пианино в углу гаража на окраине Мельбурна. Отец-дальнобойщик оставил записку на холодильнике: *«Счет за ремонт мотора оплатил. На уроки не хватит — сама разбирайся»*. Она подрабатывает мытьем витрин в рыбном магазине на Райз-стрит, где владелец Тони постоянно ворчит: «Скрипку бы брось, лучше заказы разноси». По вечерам
Михаил Светлов, корреспондент провинциальной газеты, копался в архивах заброшенной типографии под Подольском. Нашёл папку с пометкой «Архив. 1998» — внутри фотографии разрушенного дома, распечатки звонков с номерами чиновников, письмо с печатью «Уничтожить». Позвонил информатору Сергею, который ворчал в трубку: «Опять твои заморочки. Встречаемся у «Красного маяка», только быстро». В кафешке у
