В деревне Дханпур, затерянной в Раджастане, 18-летний Сатпал таскает воду из пересохшего колодца, пока его отец, Манодж Чаухан, спорит с соседом из-за клочка земли. «Ты думаешь, если сын в городе офисную рубашку носит, то можешь мою границу сдвинуть?» — хрипит Манодж, тыча пальцем в потрескавшийся камень между участками. Сатпал молча поправляет тюрбан, зная, что брат Амит не пришлет денег —
Раджеш, бухгалтер из офиса на улице Локандвала, взял кредит под залог квартиры родителей — 1,5 миллиона рупий. Деньги он нёс в синем пластиковом пакете с логотипом магазина «Рам Электроникс», но в электричке между станциями Бандра и Андхери заснул от усталости. Проснулся — сумки нет. «Ты точно не перепутал вагон?» — спросила Аша, его девушка, медсестра в муниципальной больнице, пока они
Джесси, 19 лет, в рваных кедах протирает мраморный пол в особняке Сингхов на окраине Мумбаи. Хозяйка Шивани, в шелковом сари цвета фуксии, щелкает каблуками по лестнице: *"Снова вода в вазе для лотосов мутная? Ты хочешь, чтобы гости думали, мы живём в трущобах?"* Джесси молча поправляет платок на голове, пряча шрам от ожога — напоминание о ночи, когда брат Арджун упал в костёр, спасаясь
В маленькой деревне под Джодхпуром 18-летний Арджун копается в старом сундуке отца, найденном под развалинами хлева. Среди ржавых инструментов и потрепанных книг он натыкается на потёртую карту с пометкой *"Гнездо Дрофы – ключ к Гангу, спрятанному под землёй"*. Его младшая сестра Прия, разливая чай в глиняные кружки, усмехается: *"Опять эти сказки деда? Вчера ты верил, что козы
Нанда Гопалан, 17 лет, таскает мешки с рисом в лавке отца на рынке Ченнаи. По утрам он протирает пыль с дедовского идола Ганеши, пока отец, Мурали, ворчит: *"Рынок закроют под торговый центр — и что тогда? В университетах голову морочат, а бизнес кормит"*. Нанда молчит, пряча под тумбой стола потрёпанный учебник по инженерии. По четвергам, после уроков в муниципальном колледже, он чинит
Раджеш, 27 лет, втискивается в переполненную электричку на станции Андхери. В руках потрепанный портфель с отчетами для бухгалтерии текстильной фабрики, где он считает рупии с утра до ночи. Дома, в двухкомнатной хрущевке с облупившейся плиткой, мать ставит перед ним тарелку дала и бормочет: *"Соседи сына женили, а ты даже на новую рубашку копить не можешь"*. Он молча пересчитывает счета
В Сринагаре, на улице, заваленной обломками кирпича после ночного рейда, 14-летний Амир ищет отцовский чайник с отколотой ручкой. Его сестра Зара, стирая в тазу окровавленную рубаху, бормочет: «Спроси у Раджеша-солдата — может, видел, куда их повели». Раджеш, стоя на блокпосту у моста Хабба-Кадаль, переминается с ноги на ногу, глядя, как старик в тюбетейке пытается пронести корзину яблок через
Раджеш, 24 года, втиснутый в камеру с граффити «Jai Maharashtra» на стене, каждое утро вытирал конденсат с цементного пола тряпкой от охранника Арджуна. В тюрьме «Калапанди» под Мумбаи он нашел под койкой ржавый блокнот с цифрами: «12.04 — 3 кг сахара, 500 рупий Салиму», а на последней странице — детский рисунок слона, подписанный «Папа, не возвращайся». В столовой, где пахло пережаренным далом,
Рави, 23 года, торчит на пыльном рынке Чандни-Човк в Дели, копается в ящиках с бракованными радиодеталями. Он ищет транзистор для старого магнитофона, который хочет починить к субботе — в кафе *Blue Lotus* обещал принести пленки с записями уличных музыкантов 80-х. Натыкается на Миру, девчонку в выцветшем сари, которая снимает на пленочный «Зенит» разбитую люстру над лотком специй. «Эй, ты
Арджун, 17 лет, живет в деревне Шивапур под Мумбаи. Каждое утро он таскает металлолом с отцом на развалинах старых текстильных фабрик, пока не натыкается на ржавый медальон с гравировкой «Аянгаран». За обедом из *чапати* и чечевицы соседка-старуха качает головой: «Эти руины — могила воина. Его дух не любит любопытных». Ночью медальон светится — парень втягивается в видение: толпа в древних
Арджун, парень из хрущевки в пригороде Мумбаи, нашел в старом чемодане отца потрепанный дневник с пометкой «Варанаси, 1998». На 43-й странице обведена красным фраза: *«Они не умерли. Они просто ждут»*. Утром в лавке чая сосед Раджив, почесывая щетину, бросил не глядя: *«Брось это. Твой батя сгорел за неделю — врачи сказали, сердце. Какие ещё дурацкие записи?»* Арджун сел на поезд до Уттар-Прадеш,
Арджун и Прия делят трешкамент в старом доме возле рынка Кроуфорд. Арджун, который подрабатывает дубляжом для рекламы шампуня, вечно забывает внести свою часть за свет. «Ты же вчера хвастался, что получил пять тысяч за тот ролик с падающими волосами!» — Прия тычет в него счетом, пока чистит лук для алу пароты. На полу валяется раскрытый чемодан с ее тканями для бутика — завтра выставка в Phoenix