Лука, 16 лет, каждое утро бежит вдоль неаполитанского порта, объезжая грузовики с рыбой. Его отец, Антонио, чинит моторы старых катеров в доках — руки в мазуте, ругань сквозь сигаретный дым. «Ты опять эти бутсы протер? — бросает он сыну за завтраком, разминая газету с заметкой о местном турнире. — Мячом сыт не будешь». Лука прячет под стулом рваный мяч, украденный месяц назад у ребят из квартала
Жюльетта Леруа, в потёртых кедах и синем фартуке, каждое утро толкалась в очереди у фабричных ворот. Её комната в пятиэтажке пахла жареным луком, а соседка снизу стучала шваброй, если Жюльетта включала радио после десяти. Однажды в булочной на углу она уронила паспорт, который подняла девушка в шёлковом шарфе: «Жюльетт Делакур? У меня тоже так зовут тётку». Через два дня Леруа нашла в сумке чужую
В Тоскане, в монастыре Сан-Кристофоро с треснувшими стенами от жары, епископ Альдо Моронелли каждое утро поправлял рясу, зацеплявшуюся за ржавый гвоздь у алтаря. Его племянница Лючия, 22 года, в платье с выцветшими ромашками, убирала спальню дяди, когда под половицей с щербатыми досками нашла кожаную тетрадь. «*Padre Антонио… прости за то, что скрывал*», — прочла она дрожащим шепотом,
Лука, парень в заляпанном маслом комбинезоне, копался в двигателе старого «Фиата» у гаража на окраине Римини. Его сестра Мария, медсестра в местной поликлинике, принесла ему бутерброд с прошутто: «Съешь, а то опять упадёшь в обморок от голода». В соседнем доме синьора Роза каждый вечер выставляла на подоконник горшок с базиликом, ворча на шум мотоциклов. Однажды Лука нашёл в бардачке машины
Антонио Марчелло приземляется в аэропорту Кеннеди с чемоданом, перевязанным веревкой. В кармане — конверт с адресом двоюродного брата в Бруклине. Таксист хмурится: *«You say «Бронкс»?»* Антонио тычет в бумажку: *«No, Brooklyn! Via… street»*. Квартира брата — две комнаты с запахом лазаньи и сигарет. Вечером он звонит матери из таксофона: *«Ма, тут лифты сами двери открывают… Да, работу найду»*. На
Сисси, в простом льняном платье с заплаткой на локте, гонит коз через заросшую чертополохом тропу возле озера Гарда. Её старший брат, Людвиг, кричит из кузницы: *«Эй, мечтательница! Мать велела к полудню сыр в погреб убрать»*. Девушка, спотыкаясь о корни оливы, бежит к дому, где уже ждет карета с венским гербом на дверце. Франц, в мундире с начищенными пуговицами, поправляет галстук: *«Вам… вам
Сандокан, в красном тюрбане, затупленным кинжалом царапает карту на столе из бамбука. Его правая рука, португалец Янес, в потёртом жилете с серебряными пуговицами, раскладывает порох по холщовым мешкам: *"Брук снова перекрыл реку. Говорят, его солдаты меняют ружья на опиум у контрабандистов с Суматры"*. В порту Саравака малайские рыбаки шепчутся о казнённом мальчике, который украл
Клаудия Монди в белом халате с выцветшим пятном на рукаве каждый день шагает от общежития сестёр к госпиталю в городке Брессаноне. По утрам она забегает в кафе "Эльвира", где повар Джузеппе суёт ей в карман свёрток с печеньем: "Для мальчиков с переломами, понимаешь?" В палате №3 раненый лейтенант Риккардо Орсини, перебирая чётки, просит сменить повязку на ноге: "Вы точно
Анна, дочь портового грузчика, каждый день носила отцу обед в жестяной коробке — тушёную фасоль и хлеб с оливковым маслом. На причале, между кранами и ящиками с кофе из Бразилии, она подслушала разговор капитана Лючио с незнакомцем в потёртом пиджаке: «Завтра в четыре утра у маяка. Скажи Рикардо, чтобы не светился». По дороге домой через площадь Унита д’Италия она наткнулась на полицейского,
Карло Бруни, инженер с потёртым портфелем, перевозит семью из Милана в домик с трещиной над дверью где-то под Турином. Сильвия, его жена, разгружает коробки с книгами, спотыкаясь о игрушечного динозавра Лео — младший, шести лет, прячет их под лестницей, чтоб «не съели привидения». Марко, пятнадцать, тычет в телефон: «Здесь даже футбольного поля нет, только коровы и туманы». Анна, семнадцать,
Карла Риччи, учительница географии в муниципальной школе под Миланом, каждую среду после уроков задерживалась в кабинете №12. Она перебирала стопки тетрадей, прикрывая ими конверты с поддельными квитанциями за «экскурсии», которые родители исправно оплачивали. «Синьор Бьянки, ваш сын пропустил сбор на поездку в Рим, — говорила она по телефону, глядя в окно на задымленную фабрику за забором. — 15
Лучия, рыжеволосая аптекарьша из Милана, случайно натыкается в подвале своей лавки на потёртый дневник покойной тётки. В нём — рецепты зелий с пометками *«для усмирения ревнивых мужей»* и схема клада под развалинами аббатства Сан-Джорджо. Она подключает Марчелло, таксиста с подбитым глазом, который вечно жуёт жасминовые леденцы. «Ты думаешь, они просто так отдадут ключ от склепа? — бормочет он,