Лайам Картер, 32 года, менеджер проката спортинвентаря в провинциальном Брентвуде (Онтарио), каждое утро начинал с попыток починить старый Ford F-150, который глох на перекрестке у муниципального гольф-клуба. Его девушка, Эмили, работавшая ветеринаром, ворчала: «Ты тратишь на клюшки половину зарплаты, а машину завести не можешь». После смены Лайам тайком тренировался на заброшенном поле за
В старом портовом районе Галифакса Лиам, 17 лет, каждое утро перед школой разгружает ящики с треской на рынке "Серебряная сеть". Его сестра Эмили, 14, чинит сети в углу, бросая взгляды на заброшенный маяк, где их отец исчез два года назад. Вечером Лиам находит в рыбацком сарае потёртый блокнот с записями о "порогах между приливами" и датой 21 октября — завтра. «Ты опять лезешь
Молодой журналист Эд Мэйс приезжает в Гавану в 1958-м, чтобы взять интервью у писателя. Вместо отеля селится в душной комнатке над баром «Флоридита», где по утрам слышит, как старый рыбак чинит сети под окном. Хемингуэй, живущий в усадьбе «Финка Вихия», заставляет Эда перепечатывать черновики на потёртой машинке «Underwood», ворча: *«Слова — как пули. Если промахнулся, второй шанса не будет»*.
Эмили, худенькая брюнетка в потертом свитере, целыми днями раскладывает игрушки в витрине бутика на углу Пятой и 58-й. Кофе из бумажного стаканчика оставляет кольца на столе, пока она спорит с Софией, своей соседкой-художницей: «Ты опять взяла мои кисти? Вчера кролика из папье-маше красила – все щетиной слиплись». София, с зеленым пятном на рукаве, бросает через плечо: «Зато теперь он как живой.
Лена Торрес, 19 лет, переехала в полузаброшенный район Ванкувера — старый кирпичный дом на углу Хейстингс и Гранвиль. Её соседка Софи, с розовыми волосами и татуировкой паука на шее, торгует модифицированными роутерами на черном рынке. По вечерам они сидят в подвальном кафе "Код", где Лена кодит нейросеть для анализа городских энергосетей. «Эти выбросы в районе порта — не случайность, —
Джейк Марлоу, 16 лет, переезжает с отцом-строителем в Рокридж — заснеженный городок у подножия Скалистых гор. Его комната в съемной квартире завалена старыми досками и постером с трамплином «Черный медведь», где разбился местный чемпион. Утром, пока отец пьет кофе из треснувшей кружки «Лучший папа», Джейк сбегает на склон, чтобы потренировать прыжок с переворотом. Там сталкивается с Лизой
Джейк, американец с потрёпанным рюкзаком, теряет паспорт в переулке Валлетты, споткнувшись о мостовую. Он замечает Марию, канадку в соломенной шляпе, которая сидит за столиком кафе с видом на Grand Harbour, разбирая старые письма. «Синий чемодан с наклейкой Нью-Йорка — не ваш?» — бросает он, вытирая пот. «Только красный, с кленовым листом», — отвечает она, указывая на сумку с оторванным ремнём. В
Джейк Морроу, коренастый мужчина в засаленной кожаной куртке, копался в ящиках на заброшенном складе в районе Монреаля, где даже фонари на улицах мигали через раз. Его сестра Лина, в зеленой парке с оторванным капюшоном, щелкнула фонариком по ржавой трубе: «Тут воняет крысиным дерьмом, а не антиквариатом». Джейк выдернул из-под облупившейся краски немецкий парабеллум 1938 года, обтер рукавом:
Лиза Дукас, 23 года, бариста из маленькой кофейни на rue Sainte-Catherine в Монреале, случайно забирает чужой чемодан в аэропорту Трюдо. Внутри — потрёпанный сборник нот для скрипки, чёрно-белые фотографии 60-х с надписью "Жан-Поль, Квебек" и коробка нераспакованных ёлочных шаров. Её собственный чемодан, который унёс незнакомец, содержал подарки для племянников: вязаные варежки с
Лиам, рыжий парень в рваной джеровке, копался в развалинах старой аптеки на окраине Эдмонтона. Его сестра Эмили, щурясь от пыли, нашла под обломками стеллажа коробку с кассетами VHS. *"Тут даты — 12.03.89… Это же за день до аварии на комбинате",* — прошептала она, вытирая пальцем пятно ржавчины. В кафе "Мэйпл" на углу 5-й улицы их друг Джейсон, разбирая записи, споткнулся о
Иван Ковальчук, дальнобойщик с обветренным лицом, разгружал консервы в заброшенном складе Уайтхорса. Замерзшие пальцы скользили по ящикам с этикетками *«Лосось. Юкон, 1998»*. В кармане — открытка от сестры из Ванкувера: *«Мать опять звонила, просила вернуть старый компас деда»*. В подсобке, между ржавыми санями и канистрами, он нашел потрескавшийся ларец с костяными фигурками — одна напоминала
Лиам, бармен из Торонто, застрял в лифте старого отеля «Серебряный клен» с Эмили, архитектором, которая пыталась вернуть билеты на поезд до Монреаля. Вместо извинений он протянул ей термос с глинтвейном: «Пару гвоздик переборщил, но согреет». На третьем этаже гас свет, а из динамиков громкоговорителя доносился хриплый голос администратора: «Ремонт — час, может, три… Кто ж знал, что метель оборвет