В пригороде Медельина, на кухне с треснувшей плиткой, 17-летний Камило Рохас разбирает старый радиоприемник, пока его младшая сестра Адриана жарит арепас с сыром. Внезапно из динамика вырывается гул, похожий на землетрясение, а на экране смартфона Камило появляется дата: *12 сентября 2041*. Он замечает, что узор на браслете Адрианы — переплетение синих и красных нитей — изменился за секунду,
В старом польском доме с треснувшими ставнями 72-летний Леон Ковальски замечает нового соседа, который копается в огороде в коричневом пиджаке. Запах жареной картошки смешивается с дымом из трубы, когда Леон, поправляя очки, спрашивает: «Как звать-то?». «Адольф», — отвечает мужчина, вытирая лопату о траву. Леон роняет лейку, вода заливает помидоры. В тот же вечер его внучка Мира, архивист из
Лукас, бывший грузчик из порта Барранкильи, каждое утро заваривает густой кофе в треснувшей кружке с надписью *«Cafeteros»*, прежде чем проверять старый Nokia на сообщения от Эмили — француженки в кожаном пальто, которая вечно курит Gitanes на мосту Сен-Мартен. Они встречаются в переулке за пекарней *La Boulangerie du Marché*, где Эмили вручает ему конверты с распечатками: списки кораблей,
Камила, 23 года, втирает пятно от агвардьенте на рубашке за стойкой *El Grano Dorado* — крохотной кофейне в Ла Канделярии. Вчера София, ее бывшая соседка по общежитию в Боготе, выложила селфи с дипломом SENA: *«А ты всё еще мелете этот дерьмовый кофе?»* — смс от Рауля, парня, который три месяца назад перестал звонить. Вечером Камила пробирается в Инстаграм Софии, оставляет анонимный комментарий
Камила, 28 лет, швея из Медельина, арендует квартиру с балконом, заваленным горшками гераньи. Её сосед Родриго, 35, владелец стройфирмы, каждое утро начинает с перфоратора — ремонтирует здание напротив. После третьего срыва дедлайна Камила выбегает на лестничную клетку в растянутом свитере, кричит: «Ты спать людям даёшь вообще?» Он, не отрываясь от сигареты: «У меня график. Научись работать под
Камила Рейес, 28 лет, возвращается в родной городок Сан-Мартин-де-лос-Льянос после похорон отца — местного священника. В старом доме с треснувшими ставнями и запахом ладана она находит в ящике комода потёртый дневник. Записи обрываются на фразе: *"Свет истины требует жертвы, но я не смогу..."*. На рынке, покупая арепы у продавщицы Кармен, Камила слышит шёпот: *"Твой отец лез не в
В душном гараже *Taller El Indio* на окраине Боготы механик Пепе Касерес ковыряется в двигателе старого «ренолта», попутно споря с напарником Оскаром о футболе. «Ты как всегда путаешь «Метрополитано» с «Эль Кампин», — бросает Оскар, вытирая руки промасленной тряпкой. Вечером Пепе забирает племянницу Лилу из школы в районе *La Perseverancia*, покупая ей *arepas con queso* у уличной торговки
В Медельине, на рынке Пальмира, Лукас, парень в потёртой кепке с логотипом «Атлетико Насьональ», натыкается на ржавую коробку в груде мусора за ларьком тёти Марты. Внутри — странный артефакт: каменный диск с выбитыми символами, напоминающими петроглифы из Сан-Агустина. Его подруга Камила, студентка-археолог, сразу хватает находку: «Это не местное, Лукас. Смотри — третий луч звезды сломан. Такие
Кармен, медсестра из Барселоны, каждую ночь перед сменой замечает на улице Каррер-де-ла-Мерсе тени, которые исчезают, стоит ей подойти к фонарю с треснувшим стеклом. В аптеке, где она берет бинты, коллега Хавьер в шутку бросает: *«Опять твои призраки? Выпей мате, а то клиенты подумают, ты сама нуждаешься в уколах»*. Но через неделю в больницу привозят рыбака с ожогами, напоминающими следы
В Медельине, на заднем дворе дома с треснувшими терракотовыми плитками, 17-летний Томас Вальехо копался в огороде, пытаясь спасти увядающие помидоры. Ржавая лейка протекала, оставляя лужи у его кроссовок. Вдруг он заметил, что жабы, которых мать называла «соседями», выделяют липкую слизь, от которой мухи замирали, а потом уползали, словно пьяные. Эстебан, его друг с татуировкой ягуара на шее,
Камила, студентка из Медельина, заметила в соцсети профиль с её фотографиями, где незнакомец писал её подруге Марине: *«Встретимся завтра у фонтана в Ботаническом саду — я всё объясню»*. В кафе на улице Ла-70, размазывая гуаву по краю тарелки, она показала экран Софии, своей соседке. Та фыркнула: «Опять Родриго из группы по экономике дурачится?» Но Камила уже листала переписку — кто-то выманивал
Камила Риос, медсестра в городской больнице Боготы, каждое утро начинала с попытки игнорировать призраков, толпившихся в коридорах. Один из них — мальчик в рваной футболке «Насьональ» — преследовал её неделями, тыча пальцем в палату 307. «Там лежит женщина с ожогом на правой руке, — прошептала Камила медбрату Карлосу, пока они заполняли карты. — Скажи ей: ожерелье ищет под кроватью, а не в