Алексей зашёл в «Пятёрочку» на Ленинградском проспекте, купил чёрный хлеб и банку шпрот. У кассы продавщица Марина, в синем фартуке с выцветшим логотипом, протянула сдачу: «С вас сорок семь, сдача три рубля». Он положил монеты в карман джинс, порванных на левом колене. В метро, между «Соколом» и «Аэропортом», позвонил Мише, соседу по гаражу: «Дачу на выходные не поедем — у меня дела». В трубке
Надежда, учительница в потёртой кофте, третью неделю проверяет сочинения про «Евгения Онегина» в хрущёвке с обоями в мелкий цветочек. Муж Сергей, с запахом машинного масла от спецовки, бубнит за кухонным столом: «Опять твои тетради… Я ж предлагал — переходи в завучі, хоть деньги нормальные». Она молчит, ковыряет вилкой холодную гречку. В среду после уроков заходит в «Лагуну» — кафе у автовокзала
Лиза Соколова, модель с контрактом в московском агентстве, врезается в столб на загородной трассе после ссоры с продюсером. Ее сестра-близнец Даша, которая живет в Твери и преподает литературу в школе, приезжает в больницу — врачи говорят, что Лиза в коме. «Ты должна ее заменить, иначе контракт разорвут, кредиты нечем платить», — шепчет подруга Лизы, Катя, передавая Даше ключи от квартиры на
Старший сержант Иван Громов, обмотанный порыжевшим шарфом, ковырял шилом пробитый сапог у развалин смоленской мельницы. Рядом Алексей Семенов, семнадцатилетний новобранец из Уфы, дрожащими руками лепил из махорки «козью ножку» — папиросную бумагу кончились ещё вчера. «Ты бы письмо матери дописал, пока фрицы артиллерию перезаряжают», — бросил Иван, кивая на потрёпанный листок в руке у Алексея. Тот
Лиза закручивает кран в раковине коммуналки на Невском проспекте, но вода продолжает капать. Соседка Нина Петровна стучит по батарее из-за шума, кричит через дверь: «Опять потоп устраиваешь!» Вечером Лиза сбегает к набережной Мойки, где Андрей, парень со стройки через дорогу, ждет ее с пакетиком теплых чебуреков. Он в краске на джинсах, смеется: «Держи, а то опять про библиотеку свою забудешь
В Санкт-Петербурге, на углу Гороховой и Садовой, Кирилл Морозов, студент-архитектор, находит в комиссионке потрёпанную книгу с гравюрами. Внутри — письмо 19 века от некоего Фёдора Львова, который клянётся, что «демон с лицом юноши» преследует его род. Кирилл забирает книгу в общагу, где его сосед Артём, фанатеющий от урбанистических легенд, сразу тыкает пальцем в символ на обложке: «Это ж печать
Сергей, в армейской куртке с потёртыми локтями, приезжает в Нижнеозёрск — городок, где улицы в феврале покрыты слоем снега с угольной пылью. Его отец Иван, владелец полуразвалившейся мастерской «УралАвто», встречает сына у ворот: «Опять бронежилетки не хватает?» — бурчит, поправляя очки в железной оправе. В гараже пахнет соляркой и металлом; на верстаке валяется разобранный двигатель от КамАЗа
Витя, 17 лет, таскает мешки с цементом на стройке после школы, чтобы оплатить тренировки. Его друг Леха, с облупленной татуировкой волка на плече, вечно торчит у гаража, чинит раздолбанную «девятку» — «Опять в зал прёбся? — спрашивает он, закуривая. — Без тебя тут Мухин с района гонял, ссаными тряпками дверь обмазывал». Тренер Сергей Николаич, бывший чемпион области, теперь с пивным животом и
Ермаков, капитан с подбитым плечом, и Гуров, сержант-снайпер, тащили майора Соколова через скалы Северного Кавказа. Раненый хрипел: «Бросьте… сами уйдёте», но его проигнорировали. Спрятались в развалинах котельной — ржавые трубы шипели паром, пахло гарью. Гуров, откручивая флягу, рвал гимнастёрку на бинты: «Самогон вместо йода. Зато дешёво». Соколов скривился, когда алкоголь лился на пулевое
За прилавком аптеки Ольга каждый день слушает одно и то же: «У вас аспирин просроченный, я вижу» — пенсионерка Тамара Семёновна тычет пальцем в упаковку. На автовокзале Сергей, водитель маршрутки №14, разгружает чемоданы бабушки Нины, которая едет к внучке в областной центр: «Ты, Сережа, не гони, как в прошлый раз — у меня сердце пошаливает». Вечерами Ольга забегает в гараж к Сергею — чинит там
Николай каждое утро заводил «Газель» скорой с потертыми боками, развозил фельдшеров по вызовам. В кабине пахло йодом и вчерашними сигаретами, на панели валялась смятая пачка «Беломора». После смены он заезжал в пятиэтажку на окраине Петербурга, где в холодильнике ждала банка тушёнки, а на столе — квитанция за свет с красной пометкой «Просрочено». В больнице им. Боткина, куда часто забирали
Света, худенькая девушка в потертом свитере, каждое утро протирала пыль с номерков в театральной раздевалке. Ее стол стоял возле треснувшего зеркала, где актрисы поправляли парики перед репетициями. Однажды, развешивая пальто, она нашла в кармане кожаного плаща записку: *«Встречаемся у фонтана в 23:00. Не опаздывай, иначе всё сорвется»*. На обороте — пятно от губной помады и цифры «317», как