В июле 43-го капитан Семен Гуров, командир саперной роты, получил приказ укрепить оборону у деревни Протасово. Его люди копали противотанковые рвы, маскировали «катюши» в яблоневых садах. Местные старухи таскали солдатам пареную репу и молоко в жестяных бидонах. «Ты, Ванька, траншею глубже копай, — хрипел старшина Петрченко, закуривая самокрутку, — а то фриц опять минометом накроет». Ночью
Юлия Павловна, бывшая баронесса из Санкт-Петербурга, в 1877 году бросает светские приемы и едет в полевой госпиталь под Плевной. Ее платье с кружевным воротником меняет на грубую форму сестры милосердия. В палатке, где пахнет йодом и гниющими ранами, она моет окровавленные бинты в тазу с ледяной водой. Раненый солдат Федор, у которого отняли ногу, просит: *"Сестрица, напишите моей Матрёне…
В провинциальной больнице под Новосибирском хирург Григорий Семёнович Морозов, 54 года, в очках со стёклами-«лимонками», каждое утро начинал с проверки инструментов. «Лида, автоклав кипятили? — спрашивал он медсестру, поправляя халат с оторванной пуговицей. — Вчера Зинаида Петровна забыла, пришлось скальпель спиртом протирать». В палате №3 лежал тракторист Володя с аппендицитом — ругал погоду:
Артём, пятнадцатилетний парень из заполярного посёлка Верхоянье, нашёл в заброшенной штольне странный камень с прожилками, напоминающими микросхемы. Он принёс его домой, спрятал в жестяную коробку из-под монпансье, которую приспособил под тайник за печкой. "Смотри, Мишка, он тёплый," — тыкал пальцем в трещину на поверхности Артём, пока друг, развалившись на самодельном диване из ящиков,
Володя, рыжий паренек из Одессы, приезжает к родне в приморский городок под Бургасом. Там он сталкивается с Петко — местным мальчишкой в потертых шортах, который целыми днями чинит сети с дедом у причала. «Ты что, *братушка*, море впервые видишь?» — смеется Петко, когда Володя пугается медуз. Они ловят бычков на самодельные удочки, крадут инжир из сада соседа-пенсионера, спорят о том, чьи военные
В окопах под Киевом капитан Иван Семенюк, перемазанный глиной, спорит с сапером Петровичем — тот хочет подорвать мост через Ирпень сразу, а Иван ждет отхода своей роты. "Два часа, ни минутой больше", — хрипит Петрович, поправляя каску. Рядом медсестра Мария, в платке с выцветшими цветами, тащит раненого связиста к полуразрушенной хате, где уже лежат пятеро с осколочными ранениями. В
Лена, пятнадцать лет, в клетчатой юбке и белом фартуке, спорит с Сергеем у раздевалки после уроков. Он вертит в руках самодельный транзистор: «В мореходку не поступлю, отец говорит — токарем буду». Лена хлопает дверцей шкафчика: «Ты же клеил плакаты с парусниками!» На лестнице Оля, в залатанных джинсах, жуёт булку с повидлом и смеётся: «Моя мамка вчера у радиолы рыдала — Битлз опять глушили».
В небольшой деревне под сосновым бором жил двенадцатилетний Генка, сын лесника. Каждое утро он бежал к реке с жестяным ведром, чтобы набрать воды для бабушкиной капусты. Там он встречал Ленку, дочь учительницы, которая собирала стрелолист для школьного гербария. Однажды на перекате они заметили мутные пятна на воде. «Смотри, как будто масло», — тыкнула Ленка палкой в пену. Генка достал из кармана
Барон де Сигоньяк, обнищавший дворянин в потрёпанном камзоле, прибивается к бродячим актёрам. Труппа — Изабелла с веснушками, хрипловатый комик Матамор, старик-буффон Шампань — тащит за собой телегу с декорациями из дранки и фонарём на шесте. По ночам в придорожных харчевнях Сигоньяк чинит треснувший реквизит, пока Изабелла спорит с Матамором: «В новой пьесе я должна танцевать менуэт, а не
Иван, в засаленной телогрейке, копал шахту под присмотром управляющего Федора. Возле Уральского рудника Марья, в платке с выцветшими цветами, носила рабочим щи из ржавой кадки. "Соль-то бери, а хлеб завтра привезут", — бурчал Федор, поправляя кожаную сумку с ключами. Старый Григорий, чьи руки были в трещинах от селитры, молча чинил сломанную тачку, поглядывая на подростка Петьку,
В дождливом ноябре 1986 года инженер-электронщик Игорь Семёнов из Минска получает задание доставить в Париж чемодан с микросхемами для торгового представительства. На перроне Белорусского вокзала его провожает жена Лида, суёт свёрток с бутербродами: «Там сыр завернула, французы своё берегут». В Париже Игорь сталкивается с Анри Лефевром, менеджером винодельни из Бордо, который на деле вербует его
Олег, работник завода «Красный пролетарий», жил в коммуналке на улице Рубинштейна. Его соседка Наташа, медсестра из поликлиники № 17, постоянно спорила с ним из-за очереди в ванную: «Ты опять полчаса грел воду!» — кричала она, стуча кулаком в дверь с отколотой краской. В пятницу Олег заметил в цеху пропажу инструментов — две гаечных ключа и паяльник. Мастер Степан Ильич, попыхивая «Беломором»,