Они привыкли оставаться в тени, выбрасывая чужой мусор и воспитывая чужих детей, оставаясь незаметными для своих обеспеченных работодателей. Горничные богатого пригорода Стамбула держатся вместе, доверяя только друг другу. Их спокойные будни, наполненные уборкой и выполнением капризов хозяев, нарушает трагическая новость – красавица Мерьем, одна из них, уходит из жизни, и всё говорят, что это
Мете — типичный стамбульский мажор, привыкший к роскоши и разгулу. Его жизнь — это череда ночных вечеринок, бессмысленных трат и безответственного поведения, финансируемых за счет богатого отца. Но однажды чаша терпения отца переполняется, и он решает прибегнуть к помощи психолога, известного своими шокирующими методами терапии. Неожиданно для себя Мете оказывается в эпохе XVI века Османской
Катя вытирала стойку в «Сахарной лисе» тряпкой с запахом прокисшего молока, когда Максим втолкнулся в кафе, зацепив локтем колокольчик над дверью. «Черный, как моя совесть», — бросил он, скидывая на стул гитарный чехол с оторванным ремешком. Она молча протянула чашку с трещиной у ручки — ту самую, что всегда прятала от хозяйки. «Ты вчера на гаражах опять метался? — спросила Катя, вытирая пролитый
Алья Альбора приезжает в суровый и таинственный край Мардина вместе с маленьким сыном и телом покойного мужа, стремясь исполнить его последнюю волю. Но земля, на которую она ступила, оказалась далеко не гостеприимной. Семья Альбора, возглавляемая хладнокровным и властным Джиханом, встает на её пути. Он запрещает Алье покинуть земли клана, отбирает ребёнка и ясно даёт понять, что у неё нет выбора.
Молодая вдова Фикрие, потерявшая свою первую любовь, вынуждена подчиниться воле семьи и выйти замуж за Нашида Нефи — строгого и таинственного человека, чьи корни уходят глубоко в историю Османской империи. На фоне последних дней империи, разрываемой внутренними конфликтами и внешними угрозами, жизнь в роскошном особняке кажется затейливой ловушкой. Его величие скрывает темные тени прошлого.
Эмир, 32 года, таскает коробки с лещами на стамбульском рынке «Кадыкёй». Его пальцы въелись в рыбную слизь, а сосед-торговец Орхан вечно ворчит: *"Опоздал на разгрузку — сам виноват, что зарплату урезали"*. В пятницу вечером в порту появляется Люк — французский инженер в мятом пиджаке, который учил Эмира ремонтировать моторы десять лет назад. *"Помнишь, как мы в Измите лодку
Лейла, дочь рыбака Али, каждое утро завязывает выцветшую косынку перед выходом на пристань в квартале Кумукапы. Отец, кашляя в потрепанный платок, грузит сети в лодку *Сирена*: «Скумбрию вонючую продавай первой — под солнцем испортится». Девушка тащит корзины на базар, обходя лужи с рыбьей чешуей. Торговец Хасан, владелец соседней лавки, преграждает путь: «Твой старик долго не протянет. Продай
Анка, архивистка из бухарестского музея, обнаружила в подвале за папками с налоговыми отчётами 70-х дневник на румынском с вырванными страницами. На корешке — пятно, похожее на воск от свечи. «*Тут упоминают церковь Куртя-Веке, но таких фресок там нет*», — бормочет она, перебирая фотографии 1941 года, где мужчина в чёрном пальто стоит у алтаря с серебряным крестом. Её сосед, Мирча, таксист,
Джеймс Хартли, писатель из Бруклина, три месяца не мог закончить роман о художнике-неудачнике. Вместо этого он копался в архивах нью-йоркской библиотеки, собирая вырезки о нераскрытых убийствах 90-х. На обороте фотографии жертвы с перерезанным горлом он нашел карандашный номер — 14-значный код турецкого региона. «Ты думаешь, это ловушка?» — спросила его жена Сара, разбирая почту с квитанциями за
Сория, студент из Пномпеня, находит на рынке Пса Тмей потрёпанный дневник с инициалами «П.П.». Листы испещрены заметками о сельских коммунах и чёрными схемами поставок риса. Он фотографирует страницы и выкладывает в Telegram-канал, где сталкивается с комментарием от Люка — француза в помятой рубашке, пьющего кофе в кафе у набережной Тонлесап. «Эти цифры… 1976 год. У меня похожие данные из
Эмир, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, разбирал ящики в антикварной лавке дяди в Балате, когда наткнулся на кинжал с треснувшим черным клинком. На рукояти — ворон с расправленными крыльями, глаза из граната. «Джем, смотри, тут дата — 1453 год», — позвал он друга, тыча пальцем в потускневшую гравировку. Тот, разглядывая находку через очки в железной оправе, пробормотал: «Спящий Ворон...
Лейла, с потёртым рюкзаком за плечами, наткнулась на латунный ключ в ящике стола своей покойной бабушки в доме у мечети Рустема-паши. «Эмир, посмотри — тут дата: 16 октября 1894», — прокричала она через открытое окно брату, который чинил мотороллер во дворе. Вместо ответа он бросил тряпку, запачканную машинным маслом: «Опять эти твои призраки прошлого. Кому сейчас нужны ключи от сгоревших