Марта, 29 лет, раскладывает консервы в полупустом варшавском супермаркете, когда замечает Якуба — 32-летнего программиста в потёртой кожаной куртке. Он пялится на полку с гречкой, сжимая в руке список, где поверх «туалетной бумаги» карандашом приписано «вино». Марта роняет банку с огурцами; стекло бьётся о линолеум. «Пани, это спецоперация по уничтожению маринованных запасов?» — усмехается он,
Джек Реннер, экс-спецназовец с шрамом над бровью, теперь раскладывает папки в душном офисе разведки в Сиднее. Каждое утро он бегает вдоль набережной Баррангару, потом берет кофе из автомата с надписью «Сломано» — аппарат всё равно выдает напиток, пахнущий жженым пластиком. В среду, пока копался в отчете о поставках удобрений в Индонезию, получил смс от Рика Боуэна: «Встречайся у старого дока в
Эйра, финский микробиолог в потёртой синей куртке, находит аномальные бактерии в пробах льда с глубины 80 метров. Её коллега Джек, британский водолаз с шрамом на подбородке, отказывается нырять за новыми образцами после поломки гидрокомпрессора: «Даже за тройную ставку не полезу туда, где свет фонаря гаснет через два метра». Они спорят в тесной лаборатории на станции «Баренц-3», пока за окном
В пригороде Окленда семнадцатилетний Лиам Колтер каждое утро разгружает ящики в рыбном магазине отца, пока его одноклассники обсуждают вейпы и тиктоки. После школы он засыпает над потрепанным дневником деда, где рядом с чертежами ветряных мельниц 1920-х нарисована карта с отметкой «Врата». Однажды, чиня старый генератор в гараже, Лиам натыкается на ржавую шестеренку с рунами — при касании его
Хан Ихан в белом халате поверх костюма перебирает бумаги в холле больницы Ёнсэ. Его пальцы в шрамах от скальпеля дрогнут, когда он читает историю болезни подростка с некрозом после неудачной пересадки кожи. «Доктор Ким скрыл аллергию на анестетик?» — бормочет он, разглядывая снимки. Через час он уже в зале суда, достаёт из портфеля флакон с обезболивающим. «Вы утверждаете, что препарат безопасен?
Ли Минчжэ, 28 лет, каждое утро протирала пыль с полок в семейной прачечной «Чистое утро» в переулке Итэвон. Ее младший брат, Ли Сокхён, 19 лет, постоянно забывал выключить старую кофеварку, оставляя горький запах горелых зерен. «Опять сэкономил на автоматической? — ворчала Минчжэ, выдергивая вилку. — Когда ты научишься жить по-человечески?» Сокхён, не отрываясь от сборки дрона на полу, бросал:
Лайла, 27 лет, протирает стойку в баре *Крошечный зверинец* на окраине Чикаго. За окном — реклама дешёвого пива, треснувшая от мороза. В 2:15 ночи заваливается Эйден, гитарист из распавшейся инди-группы, пахнет дождём и сигаретным пеплом. «Сделай своё фирменное — виски с лимоном и мёдом», — бормочет он, доставая смятый блокнот с аккордами. Через три дня Лайла находит ту же записную книжку под
Эмили Харт, студентка-архитектор из Бристоля, находит в подвале библиотеки старый дневник с пометкой «К.В. 1879». На пожелтевших страницах — чертежи зданий, которых нет в городе, и записи о «тенях, что шепчут сквозь кирпич». По вечерам она замечает, что контуры домов на улице Клэрмонт-роуд искажаются, будто сквозь мутное стекло. «Ты видела это?» — спрашивает она своего соседа Лиама, указывая на
Рудра, худой парень с татуировкой кобры на запястье, крутился возле ларька с чаем в переулках Лалбауга. Его старый напарник Арджун, механик с промасленными руками, передал ему ключи от заброшенного склада — там лежали документы на квартиру местного чиновника. «Босс, вентилятор на третьем этаже скрипит, как в тот раз с банком», — буркнул Арджун в трубку, пока Рудра, притворившись разносчиком еды,
Элиф, худенькая девчонка в потрёпанных кедах, моет полы в кафе *Simit&Sohbet* возле Галатской башни. Её рыжие волосы вечно выбиваются из-под платка — хозяйка Зейнеп каждый день ворчит: «*Bu ne dağınıklık!*» Пока вытирает столик №3, замечает в углу забытый блокнот с набросками мужских лиц. Открывает — на последней странице телефон: «*Дениз, 0506…*». Звонит, спотыкаясь о ведро с водой. Грубый
Кирилл, 17 лет, живет в пятиэтажке на окраине Екатеринбурга. После школы развозит суши на велосипеде с треснувшей фарой, слушая в наушниках старые треки Oxxxymiron. В комнате, заклеенной плакатами группы «Каста», прячет под кроватью микрофон, купленный на сэкономленные от зарплаты деньги. Мать, Людмила Сергеевна, застает его за написанием текста: «Опять про свою «улицу» бормочешь? Лучше бы к ЕГЭ
Антуан Леблан, бывший аптекарь из Лилля, трижды проваливший вступительные в медвуз, печатает фальшивый диплом на принтере в подвале. Через неделю он уже в белом халате с бейджиком «Dr. Leblanc» в муниципальной клинике Брюсселя, где по утрам прячет в карман смятые инструкции к аппарату ИВЛ. Медсестра Мари, застав его за лихорадочным листанием справочника в ординаторской, бросает: «В третий