Найти... и полюбить (2018)

Лейла, девушка из Баку с рыжими прядями в чёрных волосах, моет полы в берлинской пекарне *Kornblume* после закрытия. Наушник выпадает, когда звонит мать: «Çörək bişirdin?» — спрашивает та, пока Лейла разминает затекшую спину. По дороге в хостел на Шпреевальдштрассе она спотыкается о ящик с перезрелыми гранатами у турецкого магазина — Марк, парень в засаленной куртке курьера, ловит её за локоть. «Повезло, что не на баклажаны упала», — хрипит он, протягивая смятый пакет с лепёшками от шефа. Лейла замечает татуировку на его запястье — стилизованный ковровый узор «Бута», как у её дяди-ковродела из Шеки.

Через три недели Марк тащит её на сходку азербайджанских студентов в подвальчике у Александерплац. «Почему ты знаешь про Новруз?» — щурится Лейла, пока он ковыряет вилкой довга из кислого молока. «Бабка из Гянджи», — бросает он, вытирая йогурт с манжеты. Когда у Лейлы сгорает вид на жительство из-за просроченной страховки, Марк везёт её к нотариусу-армянину в Шарлоттенбурге, чей кабинет пахнет лавашом и лазерным принтером. «Ты точно не перепутал? Он же наш...» — начинает Лейла у двери. «В 88-м его семья бежала из Сумгаита, — перебивает Марк, — теперь он делает документы иранским беженцам». В финале они едут в её родное село под Хызы — Марк, спотыкаясь о коз, несёт глиняный кувшин с шахсёз для поминок отца Лейлы, пока соседи шепчутся про «того немца, что путает нарды с тавлой».