Восхитительно смелая и драматичная история разворачивается на экране, погружая зрителя в мир, где идеалы и амбиции сталкиваются с суровой реальностью. Главный герой, Кришна Кумар, с самого детства наблюдал за несправедливостью, царящей вокруг. Он видел, как богатые наслаждаются роскошью, в то время как бедные едва сводят концы с концами. Это глубокое чувство неравенства и несправедливости
В мире, где бедность и безысходность толкают людей на крайние меры, рождается мальчишка, чьи мечты простираются далеко за пределы его нищеты. Он растет среди мельничных жерновов, с голодом и холодом в качестве постоянных спутников. Его голод — это не только голод тела, но и голод души, жаждущей богатства и власти, чтобы покончить с бедностью раз и навсегда. Но в стране, где закон и справедливость
Арши, 19-летняя девушка из рыбацкой деревни под Гоа, каждое утро помогает отцу Раджешу чистить заросшие водорослями аквариумы в их крохотном магазинчике. После того как банк забрал лодку за долги, отец бормочет за чаем со сгущенкой: *"Рыбам место в море, а мы тут в четырех стенах гнием"*. Арши тайком берет несколько золотых гурами в пластиковом пакете и едет на скутере на пляж Бага, где
Рави, 17 лет, торчит в крохотном кафе *"Масала чай"* на окраине Мумбаи, протирая липкие столики от следов имбирного напитка. Его сестра Аша, в потертом школьном форме, тычет пальцем в протекающий потолок: «Опять дождь собрался? Учебники промокнут». По вечерам они крадут электричество через скрученный провод от уличного фонаря, пока отец-алкоголик, Санджай, спит под рваным одеялом. В
Арадхана, 27 лет, каждое утро развешивает гирлянды из лука и чили у своей уличной закусочной в переулке возле станции Чарни-Роуд. Ее брат Викрам, 32 года, в это время ругается с поставщиком риса, который вместо басмати привез дешевый сорт. «Ты думаешь, клиенты не заметят? — тычет он в пачку пальцем, — Это как подать чай с солью вместо сахара!» В углу кухни стоит фотография их отца с запиской:
Бумика, с утра заворачивая лепёшки в старую газету, спорит с Раджем, своим мужем, который уронил чай на синюю рубашку. Они живут в городе Удайпур, где улицы пахнут жареным паниром, а соседки шепчутся у колонки. «Зачем мне ехать в Дели? — говорит она, поправляя конец сари, запачканный меловой пылью с ткани. — Здесь мастерская за углом, а Шанти-диди обещала помочь с машиной». Радж молчит, чинит
В Мумбаи 17-летний Викрам крадет коробку антибиотиков из грузовика возле порта. Его сестра Мира, кашляя в углу комнаты с облупившейся краской, шепчет: *«Денег хватит до конца недели, если продашь?»* Он прячет упаковку под матрасом, заваленным школьными учебниками по инженерии. На следующий день в переулке за рынком Кроуфорд мужчина в синей рубашке предлагает 300 рупий за таблетки — половину
Джагадиш, худощавый парень в очках с потрепанным рюкзаком, каждый день толкается в автобусе №47 до инженерного колледжа в Хайдарабаде. Его отец, Шекхар, ремонтирует холодильники в крохотной мастерской возле рынка Чарминар и грозится выгнать сына из дома, если тот не забросит «глупости со стартапами». После лекций Джагадиш задерживается в кафе «Масала-брейк» с одногруппником Рохитом: они пишут код
Акаш, Мира и Радж каждое утро сталкиваются с Мумбаи, который не спит. Акаш втискивается в переполненный поезд до Бандры, поправляя галстук с пятном от чая. Его смену в колл-центре прерывают крики менеджера: «Сколько раз повторять — говорите «ма’ам», а не «мэм»!». Мира в школе для бедных рисует мелом на треснувшей доске дроби, пока ученик в рваных сандалиях спрашивает: «Мисс, а если папа
Картик вернулся в старый район возле хлопковой фабрики через три года после посадки. Мать, Шанти, сварила кофе в алюминиевой кружке, кивнула на деревянный ларек у дороги: *«Продала цепочку из носа, чтобы арендовать. Будешь торговать пакора?»* По утрам он разгружал мешки с мукой, слушая ругань водителей автобусов, объезжавших пробки у храма Ганеши. На углу, где продавали сигареты поштучно,
Аарвин, сын владельца текстильной фабрики в Сурáте, каждое утро заезжает в кафе *Blue Lotus* за масала-чаем с имбирём. Там он сталкивается с Мирой, официанткой в потёртом фартуке, которая роняет поднос с пирожными, когда он неловко пытается помочь. «Лучше чай не проливай — уборщик в отпуске», — бросает она, вытирая ладонью капли со стола. По вечерам Аарвин развозит на старой Yamaha лекарства для
Васундхара, в застиранном сари цвета горчицы, развешивает мокрое белье на веревке во дворе хрущевки в Ченнаи. Ее муж Шекхар, водитель автобуса, спорит с соседом из-за парковки: «Ты думаешь, дорога твоего батира?» Дочь Мегха, 14 лет, красит ногти в розовый, игнорируя учебник по химии на табуретке. В холодильнике — остатки риса с йогуртом и три помидора. По вечерам Васундхара подрабатывает
Аравинд, парень лет двадцати из трущоб Мумбаи, подрабатывает мойщиком в кафе *Chai Spot*. Однажды замечает на стене граффити — перечёркнутое солнце с цифрой «23», как на обрывке газеты в руках у пьяницы, который умер у него на глазах прошлой ночью. «Это не случайность, — шепчет ему Мира, соседка-студентка, пока они толкаются у киоска с самосой. — Вчера в университете лекцию сорвали... Говорили
Кабир, худощавый парень в замасленной рубашке, каждое утро пробирался через переулки, заваленные коробками от бетеля, чтобы успеть на смену на фабрике аккумуляторов. Его сестра Аша, 16 лет, тайком гладила школьную форму у соседки — денег на электричество не хватало. «Через два месяца экзамены, — бормотал он, считая рупии в потрёпанном кошельке. — Или найду подработку, или придушу Раджеша».
В старом особняке на окраине Джайпура Пракаш Шарма, владелец текстильной мастерской, обнаружил в отцовском сейфе письмо с именем неизвестной женщины — Лалиты Менон. Его сестра, Аша, работавшая учительницей в местной школе, настаивала: «Папа никогда не упоминал её. Может, это ошибка?» Пока они спорили, младший брат Викрам рылся в гараже, продавая старый мотоцикл «Royal Enfield», чтобы оплатить
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, которые цепляют неожиданно — как тот случай, когда завариваешь чай в три ночи, а потом вдруг проваливаешься в экран с головой. Вот эта история... Ну, про тех двоих, которые вечно попадают в дурацкие ситуации, но упорно делают вид, что между ними ничего нет. Помню, как смеялась до слёз над сценой с испорченным тортом — боже, да они же как мы с подругой на той