В Ченнае, на задворках полуразрушенного космопорта, три женщины — Прия, Малини и Арчана — каждое утро пробираются через горы ржавых спутниковых тарелок к своему рабочему бараку. Прия, в засаленном фартуке с пятнами карри, разогревает лепешки на сковороде, прикрученной к старому двигателю шаттла: «Эй, Мали, передай отвертку — горелка опять искрит». Малини, инженер с обмоткой из изоленты на рукаве
Эмили, пятнадцать лет, каждое утро перед школой снимает в ванной сторис с подводкой в руке. Её брат Джейк, тринадцать, ворует её зарядку из розетки, пока она кричит: «Отдай, или маме скажу про твой фейк-аккаунт!» Их мать, Лора, в халате с кофейным пятном, ставит тосты на стол. В школе Эмили сливает фото с вечеринки у бассейна в групповой чат — на заднем плане Закари, её бывший, целует новенькую
Джейк, механик из автосервиса на 5-й авеню, вечно вытирает руки об старую тряпку с пятнами масла. Его соседка Миа, в розовой униформе кафе *Diner’s Spot*, таскает в рюкзаке недоеденные маффины — «Бери, а то выброшу», — кидает она, когда он чинит её «Хонду» 2003 года. По вечерам они сидят на пожарной лестнице их кирпичного дома в Queens, споря о сериалах: «Ты просто не понял концовку «Декстерa», —
Юки, 22 года, каждое утро срезает пучок шисо возле мусорных баков за закусочной «Харуми» в районе Аракава. Шеф-повар Осаму, бывший рыбак с шрамом на левой руке, кричит на неё за пережаренные кальмары: «Ты хочешь, чтобы клиенты жевали резину?» В подсобке пахнет прогорклым маслом и соевым соусом. По вечерам Юки забирает нераспроданные онгиги с тунцом, прячет их в рюкзак с оторванной молнией — на
В Париже, 1897 год. Алиса де Жанлис, в синем платье с выцветшими рукавами, сортирует детские игрушки для благотворительной распродажи в заброшенной церкви на улице Жан-Гужон. Рядом Роза Шатле, в заношенной шали, шепчет: «А ты уверена, что хочешь это продать?» — кивает на серебряный медальон с инициалами мужа Алисы. Вечером дым повалит из-под сцены, где актриса Сюзанна Моро репетирует пьесу для
В спальном районе Киева, на пятом этаже хрущёвки с отслоившимися обоями, 17-летняя Оля Короленко каждое утро переводит будильник на семь минут позже. После школы она мчится в кафе «Веснушка» на Подоле, где разливает кофе с корицей и подтирает крошки с бархатных диванов. Однажды вечером, вынося мусор в переулок с граффити-драконом, она слышит ритм электро-хауса из подвала. Там её сосед Макс
Ли Вэй, 27 лет, морской биолог в потертой куртке, каждое утро пробирается через рыбный рынок портового города Циндао к своей лаборатории в старом доке. Его соседка Сяо Минь, 25 лет, в резиновых сапогах и фартуке, перебирает трепангов в ящиках, кричит ему: «Опять эти ученые из Пекина звонили! Говорят, вода в заливе как болото — ни креветки, ни медузы не выживут». Ли Вэй хмурится, достает из
Лена и Марк въезжают в старый дом в пригороде, пытаясь начать всё заново после выкидыша. На второй день Лена находит в углу детской плюшевого мишку с вытертым глазом — его нет в их коробках. «Откуда это?» — спрашивает она, но Марк пожимает плечами: «Может, прежние хозяева забыли». Ночью скрип полов будит её — в коридоре мелькает силуэт ребенка. Марк, проверяя счетчики в подвале, натыкается на
За кулисами Лужников мелькают фигуры Игоря Крутого в потёртом свитере и Татьяны Ворониной с пачкой расписаний. Алла, затянутая в чёрный тренировочный костюм, хрипло бросает звуковику: *"Микрофон фонит, как в 75-м на танцплощадке — ты мне пенсионный концерт угробишь?"* Гитарист Юрий Шаповалов перебирает струны, ворча: *"Здесь аккорд на тон ниже — связки-то уже не те".*
В порту Гамбурга инспектор Лена Штраус осматривает тело мужчины с переломанными пальцами и татуировкой «57°09′N 10°13′E» на запястье. В кармане его пропитанного солью плаща — записка на русском: *«Они знают про груз»*. Лена звонит напарнику, Томасу Бреннеру: «Координаты ведут к норвежским шхерам. Проверь, были ли там за последний месяц задержания судов». Пока Томас рылся в архивах, Лена
В Лондоне крысёнок Филипп копошится в мусоре у станции «Бейкер-стрит», высматривая остатки чизбургера. «Чёртовы люди, даже крошек не оставят», — бормочет он, уворачиваясь от каблука офисного работника. Рядом голубь Барри из Сиднея дерётся с вороной за картошку фри у киоска Fish’n’Chips: «Моя! Я первый увидел!» — хрипит он, хватая клювом пережаренную полоску. В это время в Дублине лиса Мэй
Викрам Сингх, бывший солдат с шрамом над левой бровью, мотается между двумя работами: днём охраняет стеклянный офисный комплекс в Нижнем Пареле, ночью — полузаброшенный склад специй возле рынка Кроуфорд. Его жена Амиша штопает школьную форму их сына Рахула под треск старого вентилятора: «Опять задержат зарплату? Учительница грозится не пустить его на экскурсию…» Викрам молча достаёт из рюкзака
