Лина Шульц, 28 лет, техник IT-поддержки в берлинской фирме «DataFlow», живет в съемной квартире на четвертом этаже в Кройцберге. В марте, разбирая старые серверы в подвале офиса, она натыкается на USB-накопитель с меткой «Backup_2017». В файлах — переписка между менеджером компании Томасом Брауном и политиком из бундестага: схемы отмывания денег через фиктные IT-тендеры. «Ты вообще понимаешь, что
В индустриальном районе Питтсбурга, заваленном ржавыми бочками и разбитыми неоновыми вывесками, младший инспектор Вера Ковальски копается в мусорном контейнере возле завода «Аккорд-Стил». Ее ботинок проваливается в липкую зеленую жижу — позже лаборант Марвин скажет по рации: *«Это не нефть, Вера. В образцах ДНК крысиные волосы и… человеческий эпителий»*. В подвале соседнего заброшенного мотеля
В Софии, на балконе хрущёвки с треснувшими горшками гераньи, 13-летняя Мила заметила чёрного кота с белым пятном на лапе. Он вылизывал шерсть возле мусорных баков, где старуха Марта ворчала: *"Опять грязь разносит, проклятый!"* Мила спустилась, сунула в карман вчерашний кебабче, но кот исчез, оставив следы лап на влажном асфальте. В тот же день в парижском квартале Бельвиль Пьер,
Эмили, с рыжими волосами до плеч, протирала стойку в кафе *La Brume* на углу улицы Сен-Луи. Ветер с Сены заносил внутрь листья, а она поправляла фартук с пятном от вчерашнего шоколада. В дверях появился Лукас в помятом пиджаке, переставляя чемодан с наклейкой аэропорта Орли. «Можно эспрессо?» — спросил он, глядя на часы с треснутым стеклом. Эмили кивнула, заметив, как он нервно теребит конверт с
В тосканской деревушке Сан-Вито 17-летний Лука торгуется с рыбаком за треску на рынке у старой каменной мельницы. «Две монеты? Да ты с ума сошел, это же вчерашний улов!» — бурчит мужчина в запачканном фартуке, размахивая ножом для чистки рыбы. За спиной Луки дымится пекарня, откуда доносится крик его сестры Марии: «Быстрее, угли для печи гаснут!». Вечером за грубым дубовым столом отец, каменотец
Дези Блейк закапывает рюкзак с пачкой долларов под кактусом у шоссе 285, пока её сестра Стелла нервно щёлкает зажигалкой в разбитой «Тойоте». Они вернулись в Пекос после смерти отца-контрабандиста — ищет его тайник с деньгами, чтобы оплатить долги байкерской шайке из Эль-Пасо. В трейлере на окраине городка, где пахнет жареным перцем и пылью, Стелла находит в жестяной коробке ключ от склада в
В дождливом пригороде Окленда пятнадцатилетняя Лина Мерсер копается в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома. Под слоем пожелтевших фотографий она находит блокнот с координатами и обрывок письма: *"Если читаешь это — я не сошёл с ума. Шахта №4, 1987. Они всё ещё там"*. На следующий день Лина тащит соседа, тихоню Элана Кортеса, в заброшенный карьер за авторемонтной мастерской. Пока
Омуа, 16-летний парень из лагосских трущоб Иддо, копается в сгоревшем трансформаторе возле рынка «Обигба», выискивая медные провода. Сестра Ннека, которая торгует жареным бататом, кричит: «Брось эту дрянь! Опять током шарахнет!» Внезапно его ладонь синеет, искры пробивают ржавый металл. Сосед Чиди, катаясь на разбитом мопеде, видит это и хрипит: «Ога, ты теперь наш местный дьявол?» Омуа прячет
Эмма, 28-летняя графическая дизайнерша из парижского района Бельвиль, обнаруживает две полоски на тесте в ванной с облупившейся плиткой. Она звонит Люке, своему партнеру, барабанщику из подвального клуба «Ле Руа»: «Встречаемся у моста Искусств. Сейчас». Он приходит в засаленной косухе, жуя круассан. «Ты беременна?» — спрашивает, вытирая крошки с бороды. Эмма молча кивает. Люка закуривает, бросает
Эмили, художница, подрабатывающая в кофейне с гирляндами на окнах, сталкивается с Джейкобом — парнем в черной кожаной куртке, который фотографирует снежные сугробы у отеля «Серебряный ель». Она проливает латте на его рюкзак, он ворчит: «Ты всегда так приветствуешь клиентов?» Вечером на корпоративе в том же отеле, где Эмили помогает с украшениями, они случайно целуются под мятую серпантинную
Вальтер, бывший инженер с облупленными красками на балконе в Марцане, неделями разбирал схему банковской вентиляции 1978 года. «Тут люк, — тыкал он карандашом в желтеющую схему, — через него — прямо в хранилище. Но только если Эрих не сменил код». Инге, его соседка, вязала свитер у окна, записывая расписание охранников со слов продавщицы из пекарни: «Ганс берет смену в четверг, после
Анна Шевченко, медсестра из донецкого военного госпиталя, каждое утро начинала с кипячения бинтов в ржавом тазу. «Спирта опять нет, даже йод разбавляем водой», — бросала она хирургу Марченко, перевязывая солдата с осколочным ранением в бедро. Вечером 12 октября, возвращаясь через двор с разбитыми качелями, она услышала хрип за мусорными контейнерами — раненый ополченец в камуфляже «дубок» полз к
