Бетти Броековски, замученная годами унижений от мужа Дона, тихо копит снотворное из аптечки соседки. Каждую среду, пока Дон моет свой внедорожник с пятнами от бургеров в гараже, она переписывается с Рубеном, бывшим одноклассником, теперь криминальным адвокатом. «Если он заснет за рулем, это будет похоже на аварию», — шепчет Бетти в телефон, вытирая жирные отпечатки пальцев с холодильника. Рубен,
Эмили Картер, биоинженер с тремя PhD, каждую ночь задерживалась в подвале старой клиники на окраине Чикаго. Ее коллега Маркус, парень в выцветшей футболке с принтом «Квантовый апокалипсис», постоянно ронял пробирки с синтезированной тканью. «Смотри, — тыкал он в микроскоп, — клетки делятся без донора. Как будто… сами решают, куда расти». Эмили, поправляя очки, бормотала: «Если это утечет, нас
Джимми, тощий парень в потрепанной кожаной куртке, задолжал Карлосу — владельцу полулегального автосервиса на окраине Ларедо. Карлос, с сигарой в зубах и золотым перстнем в форме черепа, дал срок до пятницы. В баре «Ржавый гвоздь», где вентилятор скрипит на потолке, а стейки пахнут пережаренным маслом, Джимми умоляет: «Дай еще сутки». Карлос швыряет в него пепельницей: «Твоя собака сдохнет
В Питтсбургском доме 1980-х Джек Пирсон, заляпанный краской от ремонта в гостиной, разогревает застывшие вафли для тройняшек — Кевина, Кейт и Рэндалла. Ребекка, поправляя сиреневый халат, замечает трещину на потолке: *«Снова протечка. Надо бы вызвать сантехника, но где взять 200 долларов?»* Джек, обматывая руку полотенцем от ожога сковородки, бросает: *«Сам починю. Помнишь, как Рэнди в три года
Кайл, в потёртой кожаной куртке, разгружал коробки с электроникой на заднем дворе чикагского рынка. Его соседка Лиза, с татуировкой дракона на предплечье, чинила старый «Форд» в гараже через дорогу. «Сколько раз говорить — не связывайся с Вэнсом», — бросал он, заметив, как она прячет свёрток под сиденье. Она отмахивалась ключом на 12: «А что выбирать? Гнить здесь или рискнуть?» По вечерам они
Лиза, 19 лет, втирает пятно от латте на прилавке кофейни «Сахар» возле Уралмаша. За углом грохочет цех завода, где ее отец погиб десять лет назад. Мать-медсестра оставляет на холодильнике записки: *«Съешь котлеты, задолжала за свет — 2 346»*. По вечерам Макс, друг детства с запахом бензина от куртки, чинит у них сломаный пылесос. «Слушай, может, в кино сходим? Как в старые…» — бормочет он, роняя
Майкл, бывший сапёр с шрамом на левой руке, собирает пятерых напарников в подпольном баре «Красный фонарь» возле порта Йокогамы. Юки, девушка в очках с фиолетовыми дредами, тыкает в ноутбук: *«Банкоматы отключатся ровно на 17 минут — успеем, если Кенни не врежется в фонарь, как в прошлый раз»*. Кенни, толстяк в засаленной кепке, бурчит, разбирая схему эвакуации через тоннели метро Хибия. Вечером
В старом районе Бруклина, где вывеска закусочной «Элмерс» мигает с перебоями, Лиам Ковальски ковыряет ключом в замке своей раздолбанной «Хонды». Он только что закончил смену в гараже на 7-й улице — масло под ногтями не оттирается даже содой. «Опять клиент наорал из-за счетчика?» — кричит через дорогу Эмили Росс, перебирая учебники по социологии в рюкзаке с оторванным ремнем. Она выбегает из
Лейла, инженер-механик с татуировкой шестерни на запястье, копалаcь в двигателе старого катера в доках Сент-Элуа. Рядом валялись промасленные тряпки и банка с застывшим кофе. Марк, в кожаном пиджаке с выгоревшими плечами, бросил ей к ногам ящик с деталями: *«Рико ждет эту хрень к полуночи. Говорит, без твоего дрона его ребята не достанут груз со дна»*. Лейла щелкнула гаечным ключом по корпусу:
Лина просыпается в подвале заброшенной аптеки на окраине Чикаго, зажав в руке пузырёк с оранжевыми таблетками. На стене — царапины, оставленные предыдущими жильцами: *"Они видят сквозь стены"*, *"Не включай свет после 22:00"*. Кай, её младший брат, разбирает консервы с истёкшим сроком годности. "Съешь хоть что-то," — бросает он, кидая банку со свинцовой этикеткой.
Элишка, студентка пражской академии искусств, каждое утро рисует Влтаву с Карлова моста, пока не сталкивается с Томашем — парнем в потрёпанной кожаной куртке, разносящим газеты. «Ты опять блокируешь тротуар», — бросает он, поднимая рассыпавшиеся листы с её эскизом рыжего пса. Элишка замечает шрам на его руке — след от ожога, который позже узнает на портрете в квартире Катержины, своей
Роланд Ребер каждую ночь проверяет, не моргает ли жёлтый неон у входа в «Чёрный тюльпан» — подпольный клуб на задворках Берлина. За пианино, которое никогда не настраивают, он спрятал труп мужчины в смокинге с нашивкой «Эрих». В гримёрке Лена Шульц, певица с хрипотцой от сигарет Pall Mall, нашла под половицей дневник с датами: «12.03: забрал чемодан с вокзала Zoo, 18.04: встреча у моста