Викрам, 27-летний инженер из чайного квартала Мумбаи, собирал машину три года, разбирая старые такси на запчасти. В углу гаража валялся промасленный холодильник 90-х, служивший каркасом для устройства. «Если подать 12 вольт на медную катушку…» — бормотал он, закручивая гайку ключом с облезлой синей изолентой. Первый прыжок случился случайно: искра от оголённого провода попала на фотографию деда в
Лиам, 28-летний реставратор из Бостона, находит в коробке с б/у книгами на блошином рынке потрескавшийся портрет девушки в платье 1920-х. На обороте — надпись «Клара, 14 сентября» и адрес заброшенной мастерской в районе доков. Ночью он просыпается от запаха лаванды и видит в углу комнаты силуэт: «Ты… опоздал», — шепчет женский голос, прежде чем исчезнуть. Утром на мольберте Лиама появляется эскиз
Лиза, 28-летняя программистка из Сан-Франциско, регистрируется на киберспортивный турнир в Оклендской арене, чтобы выплатить долги за аренду своей студии в районе Кастро. Там она сталкивается с Джейком, 32-летним бывшим киберспортсменом, который теперь разливает крафтовое пиво в баре напротив арены. Когда она случайно опрокидывает банку энергетика на его клавиатуру, он ворчит: «Ты всегда так
Доктор Лидия Харт, эпидемиолог из Манчестера, вскрывает труп мужчины в синих латексных перчатках. Лабораторный холодильник гудит, а на столе валяется чек из аптеки — парацетамол и капли от конъюнктивита. «Смотри — сетчатка полностью разложилась, — тычет пинцетом в глазницу ассистентке Марго. — Это не похоже на обычную инфекцию». Через два дня в приемной больницы на Олдем-роуд женщина в мокром от
Мутху, парень с обветренными руками и потрескавшимися сандалиями, таскает мешки с цементом на доках Ченнаи. Отец, Раджан, ворчит за обедом из риса и карри: *«Деньги? Опять не хватит на лекарства. Ищешь славу — найди сначала работу, которая не убьёт к тридцати»*. По вечерам Мутху бродит вдоль заросших бетелем заборов, слушая, как торговцы на Касаба-маркете спорят из-за цен на рыбу. В кармане —
Раджеш чинит мопед у мастерской с выцветшей вывеской «Ганеша-моторс» в пригороде Пуны. Ржавый вентилятор скрипит, на столе — разобранный карбюратор и чашка остывшего чая. В дверях появляется Мира, соседка-ветеринар, с перебинтованной кобылой: «Если не снимешь воспаление, через неделю ногу отрежут. Поможешь?» Раджеш отмахивается: «Я ж не доктор», но вечером копается в старых деталях, примеряя
Лайла Мерсер, 28-летняя дизайнерка из Торонто, арендует полуразрушенный лофт на Квин-Стрит-Уэст под ателье. Она три месяца спорит с подрядчиком Маркусом Войтом, 34 года, о перепланировке: он настаивает на сносе кирпичной стены для вентиляции, она кричит: «Это ж характер здания!» и тычет пальцем в трещину, заделанную синей эпоксидной смолой. Между делом Лайла шьет платье из перекрашенного бархата
Лина, 22 года, каждое утро надевает потертый фартук с логотипом кафе *Stellar Brew* на окраине Сан-Франциско. За стойкой, между взбиванием молока для капучино и перепалками с постоянным клиентом — бородатым физиком-недоучкой Элайджей, — она замечает странные помехи в радиоэфире. «Ты слышала? Опять этот треск, как будто кто-то шепчет цифры», — бросает она подруге-бариста Софи, пока та чистит
В старом викторианском доме на 657-м бульваре в тихом пригороде Нью-Джерси Дин Картер, учитель истории, находит в почтовом ящике конверт с надписью «Для новых жильцов». Внутри – письмо от анонима, упоминающего детали из жизни его семьи: «Карина до сих пор боится теней в гардеробной?» Жена Дина, Лора, архитектор, списывает это на чью-то чёрную шутку, но вечером замечает, как соседка Мэриэнн Паркер
Джек Морроу, плотник сорока двух лет, с обветренными руками и татуировкой якоря на плече, чинит рыбацкие лодки в порту Бодега-Бэй. Он отказывается носить рубашку после того, как жена ушла, прихватив весь его гардероб. В мастерской, пахнущей лаком и ржавыми гвоздями, клиентка в соломенной шляпе тычет пальцем в трещину на своей шхуне: «Вы уверены, что это выдержит?» Джек бросает рубанок на верстак:
Лейла ковыряла ржавчину на пружине койки, пока Кармен передавала через вентиляцию самодельный нож из зубной щетки. «Если не достанешь лезвие, к пятнице мы все сдохнем от инфекции», — прошипела Лейла, глядя на гноящуюся рану на руке у Эмили. Та молча жевала краюху хлеба, припрятанную после утренней проверки в кармане робы. Во дворе Марк, новый надзиратель с татуировкой паука на шее, разбил бутылку
Лейла Морган, бармен из Питтсбурга, получает письмо от адвоката о наследстве — полуразрушенному дому в Огайо от покойной тети, о которой она слышала лишь раз в детстве. Винс Картер, бывший актер мыльных опер, теперь чинит Honda Civic в гараже за заправкой, случайно узнает, что Лейла — единственная, кто может подтвердить его версию о поддельном контракте, который разрушил его карьеру. Они