Бан, 17 лет, втискивается между лотками с *сом тамом* и жаровнями на рынке Самум. Запах жареного чеснока въелся в футболку, но он считает мелочь из контейнера — до оплаты кредита за скутер осталось три месяца. Пим, в потёртой университетской толстовке, пробирается сквозь толпу: «Опять *рамен* вместо обеда?» Она достаёт из рюкзака контейнер с едой — остатки вчерашнего ужина от матери. Бан
Аджай подтягивал рваные шнурки на кроссовках, пока мать выкладывала помидоры на прилавок. «Смотри, чтоб до школы добрал, а не по стройкам шлялся», — бросила она, пересчитывая монеты в жестяной коробке. Он кивнул, но уже знал — после уроков надо помочь Рави разгрузить мешки с цементом у доков. На перекрестке у чайной старик в оранжевом тюрбане сунул ему горячий стаканчик: «Беги, пока полицейские
Оля, 15 лет, находит в старом чемодане Ирины справку о усыновлении. Они живут в хрущевке на Оболони — кухня с отслоившейся плиткой, гул холодильника перебивает тишину. «Ты даже суп пересолила. Как чужая», — бросает Оля, толкая тарелку. Ирина, не отрываясь от мятой папки с печатями детдома, шепчет: «Твоя мать в Чернигове. Лида. Продает носки на рынке». На следующий день Оля крадет из кошелька
Каиша, пятнадцатилетняя девочка с коротко остриженными волосами, каждое утро таскает ржавое ведро к колодцу на окраине деревни. Ее младший брат Мванамуке, вечно с порванным рукавом школьной рубашки, кричит ей вслед: «Принеси сладкой воды, а то банан не доем!» Вода пахнет железом, но старейшина Джабали уверяет, что это «кровь земли» — благословение предков. По дороге домой Каиша замечает, как
**Абзац 1:** Эмили Картер, инженер-электроник с татуировкой шестеренки на запястье, каждое утро пробиралась через толпу на станции Ватерлоо, чтобы к 7:45 успеть в диспетчерскую на третьем этаже здания из рыжего кирпича возле Темзы. Ее коллега, Рэймонд «Рэй» Харпер, бывший военный связист, вечно жевал мятные леденцы, чтобы не курить, и терпеть не мог, когда в системе SCADA мигали «ложные» ошибки.
Джейкоб Тёрнер, 28-летний бармен из паба «Красный Лев» в Бристоле, каждую пятницу замечал Лиама Гарретта за третьим столиком у окна. Тот всегда заказывал эль и оставлял мокрое кольцо от кружки на полированной столешнице. В прошлый вторник, когда Джейкоб выносил мусор в переулок за кухней, он услышал хриплый голос Лиама: *«Конверт в синей коробке под лестницей… Отдай его Эмили, если что»*. За
Мартин, механик из Праги-4, чинит старую «Шкоду Фаворит» в гараже за панельным домом. Его сестра Катержина, студентка педагогического, подрабатывает в пивной U Zlatého Tygra — разносит тарелки с *utopenci* и копченым сыром. По вечерам они встречаются с Ондржеем, гитаристом из распавшейся панк-группы, который теперь торгует кассетами на рынке в Жижкове. «Ты слышал, *Lucie* опять собираются?» —
Карлос, вонючий пот стекал по его спине под кожаной курткой, ковырялся в ящике с гнилыми манго на рынке Соноры. Рядом Эстебан, с облупившейся гитарой за спиной, торговался со слепой продавщицей из-за цены на сушёных скорпионов: «Два песо или я расскажу, где твой муж вчера пил текилу». Под прилавком Карлос нашел свёрток — потёртый кожаный чехол с серебряным медальоном XVI века и обгоревшей
Игорь Громов, оперативник из отдела наркоконтроля в Твери, каждое утро начинал с автомата в подъезде — кофе с привкусом горелой крупы. Его жена Марина, пока он застегивал бронежилет, бросала через плечо: «Опять до ночи? Сын спросил, когда вы вчера в зоопарк собирались». На парковке у райотдела напарник Сергей, жуя булку с повидлом, предупредил: «Этих ребят из «Волчанска» трогать не надо. Сам
Эва Мартинес ворочается на кухне кафе в Ла-Боке, протирая следы от чашек мате на столешнице. За окном — крики уличных торговцев, запах жареной говядины с *асадо*. Хавьер, её друг с детства из соседней фавелы, врывается, размахивая газетой: «Слушай, в районе Монсеррат треснула эта… бронзовая Мадонна. Говорят, из трещин сочилась какая-то красно-коричневая жижа — не то ржавчина, не то…». Эва молча
Лиам, 17-летний механик из лондонского района Пекхэм, копался в двигателе старого «Ровера» за гаражами у канала, когда Эмили, его соседка-археолог, ворвалась с потрепанным ящиком. «Слушай, я нашла это под плитами в тоннелях возле станции Брикстон», — выдохнула она, вытирая грязь с бронзового диска. На поверхности просматривались трещины, будто его вырвали из чего-то большего. Лиам, привыкший к
Лерой Мабиса, детектив из ветхого участка в Соуэто, каждое утро начинал с проверки старых дел — стопки папок с отпечатками пальцев на кофейных пятнах. Его напарница, Тамика ван дер Вейк, втискивала в узкое окно кабинета коробку с архивами 90-х, спотыкаясь о разбитый вентилятор. «Опять эти контейнеры в порту Кейптауна горят, — бросила она, разворачивая карту с метками красного маркера. —
