Вера Степановна, 72 года, копается в огороде возле покосившегося дома с синей облупившейся ставней. Внук Кирилл, в рваных джинсах и с татуировкой на шее, привёз из райцентра пачку гречки и банку тушёнки. «Опять эти чинуши приходили, — бормочет она, вытирая руки об фартук. — Говорят, под дорогу федеральную мой участок нужен. А я им: вы сначала могилу отцу выкопайте, потом со мной разговаривайте».
Лида, аптекарша с облупившимся лаком на ногтях, встретила Сергея, электрика из ЖЭУ, в кафе «Полярное». Он ковырял вилкой салат с майонезом, она стучала пальцами по столешнице — ждала, пока остынет кофе в бумажном стакане. "У меня котёл в подвале третий день дымит", — сказал он, вытирая губы салфеткой с надписью «Снежинка». "А я вчера пенсионерке сердечные капли искала под прилавком
В центре — Виктор, 42 года, писатель-неудачник из Химок. Он торчит в «Шоколаднице» на Ленинградке, пялится в макбук с треснутым экраном. Жена Света звонит: «Опять кредитку просрал на кофе?». Редактор Леха шлет голосовухи: «Допиши главу про говорящего барсука, или контракт — труба». Вечером Виктор шарит по даркнету, натыкается на паблик «Новые Извращенцы» — там пост от «Ламы_1996»: «Выходи к
В провинциальный городок под Воронежем приезжает Алексей Балабанов, следователь из Москвы. Его вызывают из-за гибели местного священника отца Геннадия — тело нашли у подножия полуразрушенной колокольни XVIII века. Балабанов селится в доме детства на улице Садовой, где теперь пахнет плесенью и тлеют иконы в красном углу. В кабинете участкового Кузнецова он листает фото трупа: «Почему кисти рук
Палыч вернулся в поселок под Воркутой после десяти лет отсидки. Встретил у полуразвалившегося гаража Сергея, своего бывшего напарника, который копался в двигателе «Жигулей»: «Шестерёнки опять заклинило?» — «Нет, поршень треснул». Сергей предложил водки из ржавого термоса, рассказал, что жена Палыча, Тамара, вышла за участкового и воспитывает их дочь Катю. Вечером Палыч прокрался к облезлому дому
Артём, бывший таксист с провалами в памяти после аварии, моет чашку в хрущёвке на проспекте Науки. За окном — треск трамвайных проводов, запах жареных беляшей из соседской квартиры. Он нащупывает трость с треснувшим держателем, когда в дверь стучит соседка Лида: «Опять свет вырубило? У меня фонарик в холодильнике, меж котлет». В автолавке у метро «Парк Победы» он слышит, как девушка с хриплым
Саша, 16 лет, живет в Подольске в хрущевке с матерью-медсестрой. Ее комната завалена тетрадями по физике и распечатанными мангами с Aliexpress. После школы она перебирает старые коробки в гараже, где раньше работал её пропавший отец-инженер. Находит потёртый блокнот с формулами и координатами: *"54.7121, 37.5832 – проверь реактор"*. Мать, заваривая чай в кухне с отклеивающимися обоями,
Ирина, 35 лет, в белом халате с пятном от йода на рукаве, раскладывает пробирки в лаборатории городской больницы. Её начальник, Александр Петрович, тычет пальцем в журнал учета: «Опять путаница с анализами на ВИЧ. Вчера целый ящик образцов перепутали — это твой участок?» Она молча поправляет очки, замечая, как за окном мокнет на проводах ворона. В обеденный перерыв соседка по столу, Люда из
Владимир, 23 года, приехал из Твери в Питер, снимал угол в коммуналке на Васильевском. По утрам бегал на прослушивания в театр "Колесо", вечерами разгружал ящики с рыбой на рынке. Соседка Лида, студентка консерватории, однажды в душной кухне сказала: «Ты вчера "Гамлета" орал через стенку — как будто гвозди в доску вбивал». В кармане у него всегда лежал потрепанный томик
Лиза, в рваных джинсах и с рюкзаком за плечами, копается на чердаке бабушкиного дома в приморском посёлке под Архангельском. Там она находит потрёпанный дневник 80-х с картой, где отмечены точки вдоль побережья. «Макс, тут про какой-то клад!» — кричит она в телефон, размахивая листами с водяными пятнами. На следующий день они с Максимом, его младшим братом Антоном и соседкой Юлей пробираются
Антон Гришин, психолог из провинциальной клиники, каждое утро заваривает растворимый кофе в пластиковом стаканчике, пока листает истории пациентов. Его кабинет — бывшая подсобка с треснувшей плиткой на полу, запахом лекарств из соседнего процедурного кабинета. На приеме у него Маргарита, 17 лет, с обожженными сигаретой пальцами: «Я просто хотела понять, сколько выдержит кожа», — бормочет она,
Анна, 17 лет, живет в приморском городке под Владивостоком, где улицы засыпают к девяти, а из достопримечательностей — ржавая детская горка у аптеки «Здоровье». За неделю до выпускного она находит в подвале бабушкиного дома коробку с письмами 80-х: переписка между бабушкой Лидой и незнакомцем по имени Геннадий. «Ты знаешь, что дед утонул не случайно?» — спрашивает Анна, разглядывая фото с