Кайл, 27 лет, бариста в чикагской кофейне *Bean & Bricks*, получает звонок в перерыве между сменой. На экране — незнакомый нью-йоркский номер. «Ты взял мою синюю сумку с документами?» — слышит он женский голос с акцентом Бруклина. Оказалось, Лиза, 30 лет, библиотекарь из Брайарвудской публички, перепутала последнюю цифру, пытаясь дозвониться сестре. Кайл, разминая затекшую руку после
Ли Минхо прилетает в Харбин по следам пропавшего брата, Юджина. В старом чемодане, оставленном в хостеле «Синий клён», он находит пожелтевшие фотографии: Юджин стоит у памятника на улице Чжунъян, рядом с мужчиной в чёрной кепке. В кафе «Лунный свет» официантка Чон Сора, перетирая чашки с трещинами, бросает: «Ваш брат брал тут кофе каждый вторник. Всегда оставлял чаевые — монеты, не купюры». Минхо
Дестини Морган, двадцать три года, протирала стойку в кафе «Ржавый колокольчик», когда в старом ящике для чайных пакетиков нашла потрёпанный блокнот с инициалами «Л.К.». Страницы пестрели датами её собственных походов к стоматологу, покупкой чёрного зонта в «Дженити маркет», даже записью о падении с велосипеда в семь лет — всё совпадало. «Ты бледная, как молоко», — бросила коллега Иви, разливая
Рокки, худощавый парень с шрамом над бровью, чинил мотоцикл в гараже за лавкой *Bhairav Auto Parts* в Дхарави. Его отец, алкоголик Махеш, задолжал 8 лакхов местному барону Раджешу «Бхаи» за просроченные ставки на скачках. «Твоя старуха сдохла от стресса, а ты будешь гнить здесь?» — рычал Бхаи, швыряя в Рокки пачку сигарет *Gold Flake*. По ночам Рокки тайком дрался в подпольных боях на крыше
Джейк, механик с обветренными руками, ковыряется в двигателе джипа, пока Лина, в потёртой кепке, разворачивает самодельную карту на капоте. «Ты уверен, что трещина в скале здесь?» — тычет она в пятно от кофе на бумаге. Профессор Картер, поправляя очки, тычет пальцем в символ, напоминающий змею: «По текстам, вход засыпан после наводнения. Ищите следы известняка». Ночью, у костра, Лина чинит
В прифронтовой зоне Боснии команда из четырех человек — Джексон Митчелл, Рико Вальдес, Сара Гленнан и Том «Бульдог» Харпер — отрабатывает зачистку полуразрушенной фабрики. Джексон, с облупившейся татуировкой на предплечье, спорит с Сарой из-за маршрута эвакуации, пока Рико ковыряет ножом засохшую грязь в молниях рюкзака. «Кофе кончился вчера, — бросает Том, разбирая затвор M4, — а вы тут как
Доктор Элиас Бак каждое утро начинает с треснувшей синей кружки, оставляя следы кофе на картах пациентов. Его клиника в Уайт-Ривер, Колорадо, разместилась в бывшем продуктовом магазине — трещины на плитке пола прикрыты ковриком с надписью «Добро пожаловать». Медсестра Роза Мендоса, в прошлом военный хирург, перебирает ампулы с морфином, ворча: «Опять поставщик прислал просрочку. Хотите, я ему
В Ереване, в квартире над авторемонтной мастерской, 17-летняя Сирануш находит в шкафу отца старую авиационную форму и письма с пометкой *Аэропорт Звартноц, 2003*. Её отец, Армен, исчез месяц назад после ночной смены диспетчером. Сирануш пробирается в заброшенный ангар, где встречает Гагика — коллегу отца с ожогом на левой руке. «Твой отец задавал не те вопросы», — бросает он, выбрасывая окурок в
В старом трейлере на окраине Редмонда, Вирджиния, 32-летняя Клара Митчелл находит дневник отца-алкоголика с зарисовками перевернутых крестов и координатами заброшенной шахты. Ее младший брат Итан, разнорабочий с татуировкой «1876» на запястье, отказывается помогать: «Ты как мать – копаешься в дерьме, пока не задохнешься». Тем временем учитель биологии Марк Терри начинает терять зрение после того,
Элис Морган, двадцатитрехлетняя работница текстильной фабрики в Бостоне, каждое утро протирала станки тряпкой, пропитанной машинным маслом. Её пальцы, покрытые заусенцами, дрожали от холода, когда она передавала корзину с углём кочегару Джонатану Грею — высокому парню в залатанной куртке, который всегда подмигивал, говоря: «Сегодня ветер с залива — пальцы примерзнут к железу». По вечерам Элис
Марина, учительница географии с облупившимся лаком на ногтях, пришла в трёхкомнатную хрущёвку после похорон отца. Антон, её младший брат, сидел на кухне с пустой бутылкой «Жигулёвского», разминая в пальцах обрывок газеты «Труд». — Продадим сервант, — сказала Марина, поправляя очки, заляпанные детскими отпечатками. — Сколотим хоть на репетитора Витьке. — В углу валялся осколок вазы, которую Антон
Джек О’Нилл в потертой куртке зажимает рацию, пока Саманта Картер тыкает в панель управления с кофе в руке. «Если цепь питания перегрузится, мы застрянем здесь навсегда», — бросает она, переключая провода. За спиной — бетонные стены подземного комплекса, вентиляция гудит. Даниэль Джексон, с царапинами на очках, ковыряет ножом в каменной плите с иероглифами: «Тут упоминается Ра… но не тот,
