Люка ковыряет краску под ногтями, сидя на разбитой лавке у метро *Réaumur–Sébastopol*. Рюкзак Матиса вечно в пятнах от аэрозолей — вчера опять залили стену за пекарней *Du Pain et des Idées*. «Ты видел, как Софи смотрела на мою новую работу?» — Матис бросает скрученный чек из *Franprix* в лужу. Эмма ворчит, поправляя кепку с выцветшим логотипом *PSG*: «Она из полиции. Лучше бы подумал, куда дел
Надя, девочка с медальоном в форме капли, прячет его под рваным плащом, пока цирковая труппа, где она работает, гастролирует по прибрежным деревушкам Франции. Ее преследуют агенты в черных мундирах — они хрипло перешептываются: «Голубая Вода должна вернуться Немезиде». В портовом кабаке Марселя Надя сталкивается с Жаном, мальчишкой-изобретателем, который чинит сломанный паровой двигатель,
Лиам, оператор с татуировкой змеи на запястье, каждую ночь мониторит эфиры из тесной студии в Бронксе. Заварочный чайник с отколотой ручкой, экран с пятнами от кофе — он замечает повторяющиеся помехи в прямой трансляции ток-шоу о кулинарных скандалах. «Смотри, тут опять эти цифры — 40.7128, -74.0060», — бормочет он, тыча пальцем в замерзший кадр с лицом ведущей. Карен, продюсер в растянутом
Лена Морено втискивает учебник по химии в рюкзак с оторванным ремнем, пока автобус №14 трясет по ухабистой дороге к школе "Вествью". В кафетерии Маркус Чен, перепачканный краской от ночной работы над макетом для выставки, спорит с барменом: *«Я же сказал — двойной эспрессо, а не эта бурда с сиропом»*. После третьего звонка учитель истории, мистер Келлер, раздает листки с итоговыми
Андраш, 16 лет, каждое утро возит корзины с ржаным хлебом из отцовской пекарни на улице Ваци. В четверг, споткнувшись о треснутый канализационный люк, он заметил девушку в выцветшей куртке, листающую карту у киоска с газетами. «Эржикет ищешь?» — крикнул продавец, вытирая руки о фартук с пятнами кваса. Девчонка, назвавшаяся Эржи, выронила из рюкзака потёртую тетрадь с пометкой «VII район, 1897».
В старом особняке на окраине Брикерсвилля, штат Орегон, 14-летняя Лора Кинни натыкается на запертый сундук с инициалами «Т.Г.» на чердаке. Внутри — дневник 1920-х годов и ржавый медальон. Когда она читает вслух запись про «забытые клятвы», в комнате пахнет лавандой и горелой бумагой, а из зеркала выходит полупрозрачный мальчик в подтяжках. «Ты *должна* вернуть его», — бормочет он, указывая на
Эдди Бруто, грузчик с хронической болью в пояснице, живет в трейлере на окраине портового городка Свинхэвен. Каждое утро он завтракает подгоревшими тостами с консервированным горошком, пока по радио трещит отчет о пропавшем грузовом судне. Его соседка Мэйбл, дочь погибшего капитана, стучит в жестяную дверь: «Твой старик задолжал не тем людям. Они уже обыскали лодочный гараж». Она бросает на стол
Аньес замечает, как Джейн каждое утро покупает круассан в булочной на углу улицы Мобер. Она записывает в блокнот: *«10:07 — очередь из трёх человек, продавец Жан-Клод называет её «мадемуазель Б.» — она поправляет: «Просто Джейн». В кармане пальца у неё всегда платок с вышитыми инициалами, который она теребит, когда думает.* По четвергам Джейн идёт в парк Люксембург, садится на скамейку возле
Граф Артур фон Дракулов, с острыми клыками и плащом, вытертым по краям, арендует замок Шварценберг под предлогом изучения баварских обычаев. Местный трактирщик Франц, поправляя кожаный фартук, шепчет соседям: «Слушайте, он платил серебряными монетами XVII века — где он их взял?» По ночам из замка доносятся крики сов, а в деревне пропадают гуси и коровы. Ученик мясника Ганс, прячась за дубом,
Джозайя Карвер, сержант с обветренным лицом и привычкой жевать табачную крошку, патрулирует захолустный городок в Неваде. На складе форта Бейкер пропадают ящики с патронами — вместо них находят клочья шерсти и следы копыт, похожие на оленьи, но шире. Мейнард, владелец салуна «Три стрелы», показывает Карверу разбитую дверь: «Всю ночь грохот стоял, а утром — ни души. Только вонь, будто горел мокрый
Лиам, 27 лет, в рваной фланелевой рубашке, копался в гараже деда под Траверс-Сити, пока не наткнулся на ржавую коробку с фотографиями 1932 года. На снимках — группа детей в одинаковых плащах, стоящих полукругом возле валуна с высеченным символом. "Эй, Элла, глянь — тут наш дом, но крыльца ещё не было", — крикнул он сестре, которая за окном поливала кактусы из старой кофейной кружки.
Динни Макбрайд, коп из Филадельфии, три дня в неделю работает барменшей в тату-салоне на 8-й улице. Ее муж Ларри, учитель биологии в местной школе, вечером чинит велосипед в гараже, когда она звонит: «Клиент задержался, буду к полуночи». На кухонном столе между ними — недоеденная пицца с ананасами, которую Ларри ненавидит, но покупает, потому что Динни любит. В её сумке под пачкой чеков из
