Величайшая тайна Эдемского сада оживает в этом захватывающем фильме, который переворачивает привычное восприятие библейской истории. По древним еврейским легендам, первой супругой Адама была вовсе не Ева, а Лилит — прекрасная и непокорная женщина, отвергшая подчинение. Ее непослушание стоило ей рая, и Лилит была изгнана в гиену огненную, где веками копила злобу и силу. Теперь она возвращается, чтобы обрушить свой гнев на мир, начав с маленького американского городка, который становится
Джейк, лысеющий бармен из Бруклина, каждое утро чистит бокалы с разводами, пока его соседка Элис, пахнущая жасмином и дешевым кофе, стучит каблуками по лестнице. «Опять сбежала с третьего свидания?» — хрипит он, вытирая стойку. Элис бросает сумку с логотипом стартапа: «Он назвал мою кошку психоделическим диваном». В подсобке Карлос, разнорабочий с татуировкой единорога на запястье, крадет виски для вечера с девушкой из ТикТока. Его телефон гудит: «Если придешь с цветами — выброшу их в
Клара, 28 лет, бармен из Чикаго, замечает Джейкоба, архитектора с очками в роговой оправе, который три вечера подряд заказывает бурбон со льдом. «Вы хотели *Maker’s Mark*, но произносите это как новичок», — усмехается она, вытирая стойку тряпкой с запахом цитрусового средства. Он краснеет, поправляя галстук с пятном кофе, и признаётся, что пришёл сюда только из-за её смеха, услышанного через открытое окно. Тем временем соседка Клары, Люсида, 72 года, оставляет на её двери записки с рецептами
Кайл, бармен с татуировкой якоря на запястье, каждое утро протирал стойку кафе *Midnight Owl* в Бостоне, пока не заметил Рико — новую официантку, которая путала заказы и роняла подносы. «Эй, Рико, ты опять забыла сахар?» — кричал он, кивая на клиента в клетчатом шарфе. Она в ответ закатывала глаза: «Да ладно, он все равно пьёт эспрессо холодным». По вечерам Рико рылась в коробках на съёмной квартире над прачечной, разбирая вещи покойной бабушки, и нашла конверт с билетами на поезд до
Джейн Морган, 24 года, каждое утро пробивается через толпу туристов у Таймс-сквер, чтобы успеть к 7:30 в офис кинокомпании на 15-м этаже башни из стекла и бетона. Её босс, Том Уилкокс, оставляет на столе смятые чеки из стрип-клубов, которые она аккуратно расправляет утюгом, пока он орет по телефону: «Скажи этому идиоту-режиссеру, что я сниму его с проекта, если не увижу сценарий к пятнице!» В перерывах между заказом суши без имбиря для любовницы Тома и вытиранием кофейных пятен с контрактов
Лейла Мерсер, 23 года, возвращается в родной Нью-Брайтон после пяти лет отсутствия — городок все тот же: выцветшие вывески кафе "Серая Сова", треснувший тротуар у старой библиотеки. Она прячет под кроватью сумку с чужими документами и пачкой стодолларовых купюр, пока ее младший брат Джек, 19, в гараже за углом ковыряется в подержанном Ford Focus. "Ты уверена, что это не навлечет беду?" — бросает он, вытирая руки об промасленную тряпку. Лейла молчит, перебирая старые
Джейк втирает ладонью потёкший конденсат на окне старого дома Бэнксов, пока Миа ковыряет ключом в ржавом замке. «Тут даже воздух пахнет плесенью, как у моей бабушки в подвале», — бросает Лукас, поправляя рюкзак с фонариками из «Доллара». Эмили, не отрываясь от экрана, тычет в карту: «По спутнику тут должен быть люк — может, лаз в угольную?». Дневник с облупившимся кожаным корешком они находят под грудой газет 57-го года. «Послушайте, тут парень писал, что они вызывали какую-то Мэриэнн...» —
Элиас Грин, бывший журналист с шрамом над бровью, рылся в архивах нью-йоркской библиотеки. Он наткнулся на письмо 1947 года, подписанное «К.В.», где упоминался тайник под мостом Бруклина. Его напарница, Лина Мортес, взломала сервер мэрии — в списке чиновников значился покойный сенатор Ричард Доув. «Ты уверена, это не совпадение?» — спросил Элиас, разглядывая фото Доува в окружении мужчин в военной форме. Лина достала пистолет из ящика с инструментами: «Он умер через день после того, как я
Джейкоб Рид, 17 лет, копался в подвале чикагской библиотеки, разбирая коробки с пожертвованиями. За стопкой потрёпанных учебников нашел деревянную маску с трещиной на левой щеке — резьба напоминала смесь кельтских узоров и индейских символов. Примерил из любопытства: «Выглядит как дерьмо из музея второго сорта», — пробормотал, но через час уже метался по съёмной квартире, где жил с матерью-астматиком, пытаясь объяснить, почему его руки налились синевой. Лина Мартинес, соседка с пятого этажа,
Лия подметала пол в «Сером котле», когда Маркус в очередной раз заказал эспрессо с двойной пенкой. Он щелкал зажигалкой, оставляя на столешнице следы воска, пока она молча вытирала разлитый сироп. *«Ты так и будешь делать вид, что не помнишь меня?»* — спросил он, разминая в руках чек с надорванным углом. Она резко отдернула руку, задев стакан с вишневым вареньем. Осколки посыпались на плитку, смешавшись с каплями дождя из его куртки. На следующий день Эмили, соседка Лии по общежитию, нашла в
Лиам Карвер, детектив третьего участка в Бруклине, находит в подвале отцовского гаража коробку с выцветшими фотографиями и блокнотом, испещренным шифрами. Его отец, Джексон Карвер, пропал в 2003-м после обыска на складах у реки Ист-Ривер. В блокноте — адреса, перечеркнутые красным: «17-я пристань», «угол Смит и 9-я», пометка «Эдди знает». Лиам приезжает в закусочную «Ржавый якорь», где бармен Эдди, жуя зубочистку, бросает: «Джексон лез, куда не просили. Спроси у Майи Гонсалес — она тогда в
Лина рылась в своем шкафчике после уроков, когда заметила потрепанную кожаную сумку с медной застежкой. Внутри — пачка писем 80-х годов и карта городка с отметкой у старой фабрики «Грейсон». Она позвонила Джейку, тыкая в смс с фото: *«Встречайся у Джо’с Кафе через 20. Тут что-то странное — в письмах упоминают моего деда»*. За столиком, пахнущим пережаренным кофе, они нашли Миа, которая чинила на коленке винтажный Walkman. «Смотри, — Миа провела пальцем по печати на карте, — фабрику закрыли