Рамона работает в крошечном кафе *Bean & Ink* на окраине Бруклина, разливая латте студентам и расклеивая по городу свои стихи на обрывках чеков. Её мать, Кармен, медсестра ночной смены, каждое утро оставляет на холодильнике записки вроде *«Достань тамалес из морозилки, не забудь про счет за свет»*, но Рамона их сминает, пряча в карман джинсов с выцветшими коленями. В четверг, когда сломалась
В Чикаго, Джек Моррисон, ветеран с шрамом через левую бровь, чинил грузовик в гараже, пропахшем маслом и бензином. Его дочь Энни, 14 лет в клетчатом платье, принесла сэндвич с тунцом: "Пап, миссис Картер говорит, по радио что-то про вспышки над озером". Сирены завыли, когда он вытирал руки тряпкой. По Лейк-Шор-Драйв промчались три армейских джипа, сбивая мусорные баки. В небе, между
Максим Гордеев, бывший шахтер из Воркуты, в декабре выносит последние инструменты из закрытой шахты. Его жена Елена, медсестра в поликлинике №4, прячет рецепт на антидепрессанты под старыми счетами за свет. Их дочь Лиза, пятнадцать лет, три дня не ходит в школу — сидит в подъезде с телефоном, заряжая его от розетки в лифте. В гараже за авторемонтом «У Геннадия» Максим пьет самогон с Артемом,
В старом доме на окраине Мумбаи, за шторой из бисера, Шобха перебирала чечевицу, пока Радж в клетчатом пиджаке торопливо застегивал портфель. «Сарла-маа сказала, рис подорожал на два рупия, — бросила Шобха, не поднимая головы. — Амит вчера опять порвал брюки в школе». Радж хмыкнул, поправляя очки: «Велосипед подождет до премии». На веранде Сарла, обмахиваясь газетой, ворчала на уличного торговца,
Лина Мартинес, 27 лет, сортирует посылку с треснувшим углом в почтовом отделении Филадельфии. Внутри — пачка писем 1948 года, адресованных несуществующему дому на Вязовом переулке. «Чёрт, опять эти призрачные адреса», — бормочет она, разглядывая конверт с пятном, похожим на кофе. Вечером, за пиццей с ананасами, которые ненавидит её соседка Роза, Лина замечает в одном письме фразу: «Они знают про
В Ньюфаундленде механик Лиам Бирн копается в двигателе старого пикапа, когда звонит сестра: «Тетя Мэри нашла письмо от твоего отца. Ты не бастард, а единственный наследник какого-то герцогства в Ирландии». Лиам вытирает руки об промасленную тряпку, смеется: «Пусть сначала заплатят за ремонт». Но уже через неделю он стоит в дождь перед обшарпанным особняком в графстве Керри. Местный юрист Макбрайд
Джонни Роттен в дырявом свитере топал по лужам возле рынка на Кингс-Роуд, пока Стив Джонс тащил из грузовика усилитель. В подвале клуба «100 Club» Глен Мэтлок спорил с Полом Куком: «Ты опять на барабанах как мешок с гвоздями!» Малкольм Макларен, завернувшись в кожаную куртку, тыкал пальцем в афишу: «Вы — не группа, вы вонь из канализационной трубы. Завтра играете тут, или я найду других
Клара, 28-летняя курьер из Манилы, находит в рюкзаке брата Луиса замызганную флешку с меткой *«Зеленый дракон»*. В записи с камеры Луис, задыхаясь, шепчет: *«Ты не должна доверять никому, особенно полиции»*. Она крадет его разбитый джипни с отслоившейся голубой краской и поддельными номерами, но в пути ловит сигнал GPS от его телефона — точка светится возле рисовых террас Банауэ. В баре
Элайя, бывший моряк с татуировкой якоря на запястье, возвращается в Хартс-Холлоу — рыбацкий посёлок, где улицы пахнут солью и гниющими водорослями. Его сестра Лина, которая ремонтирует старые радиоприёмники в гараже за домом, находит в дедовском сундуке карту с пометкой "Кривые сосны". Маркус, её парень-археолог, втихаря копает ямы в лесу за маяком, утверждая, что ищет "керамику
В рыбацком городке под Килем 14-летний Лукас Шульц находит на пляже раненого морского котика с перебинтованной ластой. В сарае деда, где пахнет смолой и старыми сетями, он обнаруживает, что животное понимает человеческую речь. «Ты… не обычный, да?» – шепчет мальчик, перевязывая рану йодом. Котик, представившийся Каем, хрипло отвечает: «Искал того, кто помнит голоса приливов». Их разговор
В Детройте Нико, 27-летний механик с татуировкой якоря на запястье, находит в багажнике разбитой Toyota Corolla 2003 года конверт с фотографиями мэра и пачкой фальшивых долларов. Он звонит сестре Лине, которая работает барменом в кафе «Эллиотт»: «Опять влип. Приезжай, пока меня не прикопали». В кафе, за столиком с липкой скатертью, Лина вскрывает ножом для писем другой конверт — там распечатки
Кэролайн, рыжеволосая шведка с постоянно зацепленной за рюкзак значком Стокгольма, снимает комнату над пабом в Ист-Энде. Ее соседка, Мэй Ли, продает вязаные шапки на рынке Брик-Лейн и шепчет за чаем: *«В том доме напротив окна третьего этажа не открывают десять лет. Спроси у Тома — он газеты развозит»*. Кэролайн фотографирует кирпичные стены, подмечая трещины в штукатурке, а вечерами
