Джеффри Темпест, в помятом костюме и с чернильными пятнами на пальцах, дописывал главу в съемной комнате над бруклинской пекарней. Запах горелого хлеба смешивался с дымом дешевых сигар. «Ты же хочешь, чтобы *Слепые часы* издали?» — Люцио Морган, в идеально отутюженном белом пиджаке, разложил на столе пачки долларов, придавив их пустой бутылкой джина. Сделка: рукопись за славу, но Джеффри не
Мириам, 27 лет, работает ночным сторожем в городской библиотеке Ванкувера. Ее квартира на третьем этаже старого кирпичного дома завалена книгами по оккультизму и пустыми банками из-под энергетиков. Во время обхода хранилища она натыкается на потрепанный фолиант 1893 года с гравюрой совы, у которой вместо глаз — шестеренки. После этого у нее начинаются мигрени: в метро она видит тени с ключами
Надя, девочка с медальоном в форме капли, прячет его под рваным плащом, пока цирковая труппа, где она работает, гастролирует по прибрежным деревушкам Франции. Ее преследуют агенты в черных мундирах — они хрипло перешептываются: «Голубая Вода должна вернуться Немезиде». В портовом кабаке Марселя Надя сталкивается с Жаном, мальчишкой-изобретателем, который чинит сломанный паровой двигатель,
Чэн Лань, в потёртой школьной куртке с оторванной пуговицей, каждый четверг оставался убирать кабинет химии. В тот день Сяо Юй, с растрёпанными чёлкой и пятном от чернил на рукаве, задержалась из-за дополнительных занятий. «Опять дежурство? — протянула она, разглядывая его веник. — Дай сюда, а то до вечера провозимся». Они вынесли мусор через чёрный ход, где пахло жареным тофу из соседней
В Ленинграде начала 90-х Анна, медсестра с пропитанным хлоркой халатом, каждый вечер слушает соседку Лиду, которая жалуется на мужа-алкоголика. «Он опять зарплату пропил, — всхлипывает Лида, разминая в пальцах капроновый чулок, — а Толику в школу форму надо». Анна молча суёт ей конверт с деньгами, спрятанный под клеёнку на кухонном столе. В это же время Сергей, водитель грузовика, возит
Ли Чэн, 24 года, каждое утро протирал стойку в кафе «Золотой лотос» на окраине Чунцина. Его соседка Сяо Вэй, студентка-архитектор, заказывала латте с двойной пенкой и роняла в чашку крошки печенья из соседней пекарни. «Опять не спишь?» — спросил он, заметив синяки под ее глазами. Она показала чертежи: «Макет торгового центра. Завтра защита — переделываю третий раз». По вечерам Ли включал старый
Джек Торрен возвращается в Кривую Петлю — поселок у каньона, где асфальт трескается от жары, а на заправке «Гас-н-Го» висит табличка «Закрыто навсегда». В рюкзаке у него только пачка старых писем от сестры Элли, которая сейчас ковыряет ключом в замке своего ржавого пикапа. «Ты тут на полчаса, максимум, — бросает она, вытирая руки об комбинезон. — Мэтт с ребятами уже знают, что ты вернулся». Джек
В старом особняке на окраине Брикерсвилля, штат Орегон, 14-летняя Лора Кинни натыкается на запертый сундук с инициалами «Т.Г.» на чердаке. Внутри — дневник 1920-х годов и ржавый медальон. Когда она читает вслух запись про «забытые клятвы», в комнате пахнет лавандой и горелой бумагой, а из зеркала выходит полупрозрачный мальчик в подтяжках. «Ты *должна* вернуть его», — бормочет он, указывая на
Ли Вэй, повар с обожжёнными пальцами от масла сковороды, заметил, что лавровый лист в бульоне для королевской трапезы пахнет горьким миндалем. "Старый Чжан всегда клал два листа, а не три", — пробормотал он, вылавливая лишний лист деревянной ложкой с трещиной. В соседнем коридоре служанка Цзин, стирая пятно от соевого соуса на своём переднике, услышала, как евнух Ли-бо сказал конюху:
Артем прижал к груди пакет с гречкой и банкой тушенки, пока Лиза ковыряла ключом в замке подъезда. «Опять лифт сломался», — буркнула она, смахнув рыжие волосы со лба. На третьем этаже соседка вынесла мусорное ведро с проколотым пакетом; запах тухлых огурцов висел в воздухе, пока они молча поднимались выше. В квартире Лизы на подоконнике стояли три кактуса в жестяных банках из-под горошка. «Чай?»
Армен, парень из спального района Еревана, торчит на рынке «Вернисаж», пытаясь сбыть старые часы отца. «Григор, если завтра не соберу 300 тысяч, квартиру выселят», — бросает он другу, закуривая «Ахтамар» у ларька с чебуреками. Григор, в потёртой косухе, предлагает «дело»: помочь перегнать грузовик контрабандных сигарет через границу. Вечером Армен варит кофе в хрущёвке, слушая, как мать кашляет
Ли Минь рылся в коробках с бракованными деталями от часов в мастерской на краю рынка «Золотой журавль». В кармане куртки затерялась записка от пропавшего брата: *«Они отслеживают тиканье. Сожги циферблат из бабушкиного комода»*. Над дверью висел сломанный хронометр 1930-х — подарок деда, чьи стрелки всегда показывали 4:44. В переулке за углом Сяо Хуа, девчонка с синим инеем на волосах, бросила