Миранда, адвокатесса за тридцать, втискивается в переполненный трамвай на улице Витторио-Эмануэле. Её портфель, потрёпанный по углам, пахнет кофе из бара возле суда — каждое утро она берет эспрессо, пока листает дела. В офисе на втором этаже, где обои отклеиваются возле окна, её ждёт Паоло, таксист с шрамом на щеке: "Они хотят отобрать лицензию, потому что я обругал полицейского. Но он
Марко Риччи, детектив из римского отдела по культурному наследию, находит в архивах галереи Уффици выцветшую фотографию 1943 года — солдаты вермахта грузят ящики с маркировкой «Боттичелли». Рядом с ним София Бьянки, реставратор с татуировкой Меркурия на запястье, водит пальцем по карте: «Здесь, под Сан-Клементе, раньше были тоннели. Проверь дату эвакуации немцев — 4 июня 1944». В катакомбах,
Антонио, пекарь с закопченными руками, каждое утро выкладывает горячие буханки на прилавок. Рядом с печью — мешки с мукой, на которых спит кот. Мария, в платье с выцветшими цветами, заходит перед рынком: «Дай в долг, до зарплаты осталось три дня». Антонио сует ей хлеб в тряпицу, пальцы дрожат. Через улицу, у цистерны с водой, Луиджи, мясник в фартуке с кровяными пятнами, кричит: «Мария! Неси нож
Мартина, менеджер букинистической лавки на Via dei Coronari, в десятый раз за утро поправляет табличку «Закрыто» на двери. За окном толпятся туристы с глинтвейном, а её соседка Клара тащит в квартиру искусственную ель, задевая ветками ржавый почтовый ящик. «Слушай, может, зайдешь вечерком? — кричит Клара, царапая лаком дверной косяк. — Дети спекут панеттоне!» Мартина бормочет: «У меня аллергия на
Марчелла Россетти в шесть утра уже стоит у станка на миланской текстильной фабрике. Пальцы в мозолях, волосы в пыли — каждую пятницу она откладывает часть зарплаты в жестяную банку из-под печенья. "Сколько можно шить рубашки для богатых?" — бросает она подруге Луизе, разворачивая газету с объявлениями о вакансиях секретарей. Вечером, разогревая остатки минстроне на керосинке, мать суёт
Лукас Морано, сын аргентинского винодела из Мендосы, прилетает в Неаполь, чтобы найти следы деда-эмигранта. В переулке за Пьяцца-дель-Плебишито он замечает вывеску *"Forno Antico"* — пекарню, где пахнет жжёным сахаром. За прилавком — Эмилия Риччи, в муке по локоть, перебрасывается с клиентами на неаполитанском диалекте. "Панфорте остался только с инжиром", — бросает она, не
Дэвид, 17 лет, просыпается в съемной квартире на окраине Неаполя — облупившаяся синяя краска на подоконнике, запах кофе с корицей из кафе через дорогу. Его младшая сестра Софи, 13, вручает конверт с выпавшей из него фотографией: их отец, Марко, в порту с незнакомым мужчиной в оранжевой рабочей куртке. «*Он же ушел за сигаретами пять лет назад. Почему мама молчала?*» — царапает Дэвид карандашом на
Лука, сын владельца рыбной лавки в портовом районе Неаполя, втягивается в конфликт после того, как его друг детства Марко подбрасывает ему украденный кошелек. «Ты же знаешь, как отец меня прибьет, если узнает», — бормочет Марко, пряча заляпанный грязью кожаный бумажник в корзину с кальмарами. Лука, пытаясь избавиться от улики, закапывает его под оливковым деревом у бабушкиного дома в Сорренто, но
Лючия, 35 лет, печатница из типографии на Via Bologna, каждое утро спускается в подвал старого дома в Турине, чтобы отключить гудящий котел. На третьей ступеньке она спотыкается о ведро с ржавой водой — снова протечка из квартиры сверху. Марко, 50-летний сантехник, живущий этажом выше, ворчит, что "трубы как люди — стареют и текут", но чинить не спешит. "Вы затопили мой чемодан с
В Париже, на углу улицы Монторгей, инженер-строитель Антуан Марсо роется в чертежах моста через Сену. Его пальцы запачканы типографской краской — утром он помогал печатать листовки для забастовки докеров. В кафе *Le Soleil Couchant* официантка Иветта ставит перед ним кофе с надтреснутой ручкой: «Опять ночь проворочался, *mon chéri*?» Антуан кивает, не отрываясь от цифр. На рынке Сен-Квентин он
В центре Неаполя Лука, 19 лет, студент-архивист, натыкается на зашифрованный дневник XVI века в ящике с церковными свечами. Его подруга Джулия, официантка в кафе на площади Данте, замечает на страницах следы охры — как на фресках в катакомбах Сан-Дженнаро. Вместе с Энцо, таксистом, чей отец чинил водопровод в палаццо Борджиа, они расшифровывают координаты: 40°50’N, 14°15’E — старый док в Портичи.
Алессия, 17 лет, каждое утро месит тесто в крошечной пекарне отца на узкой улочке Неаполя. Запах жареных *арракани* смешивается с гулом мопедов под окном. В перерывах она рисует уравнения на салфетках — готовится к олимпиаде по физике, пряча учебники под прилавком. "Ты думаешь, звёзды накормят нас, как мои сфольятелле?" — отец Карло хрипит, вытирая муку с бороды. Алессия молчит,