Анна, библиотекарша из провинциального Выборга, каждое утро покупает в ларьке у вокзала чёрный кофе и булку с маком. Её мать, Людмила Петровна, вечно ворчит из-за немытой посуды и невыключенного света: «Всю жизнь с книжками возишься, а как люди живут — не понимаешь». По вечерам Анна перебирает старые письма отца-моряка, который пропал в море десять лет назад. В пятницу, когда она возвращалась с
В провинциальном Нижнеозерске Алексей Гордеев, 35-летний автослесарь, копается в двигателе «девятки» в гараже с облупленными стенами. Рядом — банка остывшего чая и пачка «Беломора». Заходит Ольга Семенова, учительница из школы №4, в потёртом плаще: *«Лекс, опять в отработку залез? Славе движок починил, а про субботник забыл?»* Алексей вытирает руки ветошью: *«Да ладно, там краны подтекают… Ладно,
В центре — брат с сестрой, Алексей и Ирина Гордеевы. После смерти отца они приезжают в полузаброшенную деревню под Екатеринбургом, где остался старый дом с треснувшими ставнями. В комоде с запахом нафталина находят завещание: землю с заброшенным цехом по обработке малахита отец оставил Ирине. Алексей, в рваной кожаной куртке, хлопает дверью сарая: *«Ты тут хоть раз за пять лет была? Я дизель
Лиза, архивист из Петербурга, разбирая коробки с документами 50-х, наткнулась на выцветшую фотографию с силуэтом девочки в размытом платье. «Смотри, Олег, тут лицо сквозь стену», — ткнула пальцем в стекло сканера. Коллега пожал плечами: «Ты третью ночь на кофе — галлюцинации». Тем временем в Хайфе Ави, затягиваясь сигаретой у стройки нового ТЦ, заметил, как кранометр матерится на иврите: «Опять
Лев, 19 лет, каждое утро заваривает крепкий чай в жестяном чайнике, пока бабушка Нина стучит костяшками по столу: «Стишками сыт не будешь. Иди на завод, как Гришка». Гриша, друг детства, в засаленной куртке, после смены тащит Льва в гараж — чинят «Жигули», спорят о Бродском. «Ты думаешь, им там, в Питере, легче было? — Гриша вытирает руки об тряпку. — Зря мозги паришь. Девок нет, водка есть —
Анна Семёнова, капитан рыболовного судна с Камчатки, получает известие о разводе. В порту Петропавловска-Камчатского она сгружает ящики с минтаем, пахнущим солью и водорослями, пока мобильный трещит голосом мужа: *«Лера остаётся со мной. Ты же никогда не бываешь дома»*. Дочь, 13-летняя Лера в синем ветром потрёпанном рюкзаке, перед отлётом в Питер суёт ей ракушку: *«Это чтобы не забыла, как волны
Лера, пятнадцать лет, каждое утро рисует на промерзшем окне цифры — 23, 17, 9. Это дни, оставшиеся до её шестнадцатилетия, когда соцработница Галя обещала помочь найти мать. В столовой детдома в Нижнеозерске пахнет подгоревшей рисовой кашей. Семён, рыжий парень с шрамом на подбородке, тычет вилкой в комки крупы: «Опять эта дрянь. Вчера говорили, котлеты будут». Лера крадёт из холодильника пачку
Людмила, дочь кожевника, развешивала мокрые шкуры на жердях за избой, когда заметила вдалеке дымок. «Опять кони топчут посевы, — проворчала она, вытирая руки о передник, — отца быстрее зови». В соседней избе Твердислав, дружинник с шрамом через бровь, чинил кольчугу, согреваясь хмельным мёдом. Его конь, гнедой Бурко, нервно бил копытом у плетня. «Не к добру, — бросил Твердислав соседу, кивая на
Сергей Михеев, инженер-электронщик из Новосибирска, получил письмо от тёти Ольги из деревни под Томском — в конверте лежала засушенная ветка черёмухи и записка: *«Сарай рухнул. Приезжай, пока кирпичи не растащили»*. Он взял отпуск, купил билет на поезд № 098 с треснувшей пластмассой сидений. В тамбуре, пока курил с проводницей Людмилой, та спросила: *«Опять к вам в тайгу?»* — *«Там хоть звёзды
Анна, архивист из московского института, случайно наталкивается на папку с пометкой «не подлежит огласке» в подвале, заваленном коробками старых проекторов. Внутри — письма на немецком и фотография женщины, похожей на её покойную бабушку. Коллега Ольга, жующая булку с изюмом, тычет в печать КГБ: «Ты уверена, что хочешь копать? У меня дядя так в Магадан попал…». Анна замечает на обороте снимка
Игорь Сомов, капитан потрёпанного траулера «Айсберг», каждое утро проверяет прогноз штормов по рации. В бухте Скорби, где дождь смешивается с солью на стёклах бара «Якорь», брат Алексей выпивает водку с матросами, бросившими промысел. «Ты задраил трюмы, а теперь детей кормить нечем,» — бросает Игорь, разглядывая ржавые цепи на причале. Алексей хрипло парирует: «Твои киты уже под защитой Красной
В промёрзшем дворе на окраине Перми 19-летний Кирилл, в засаленной куртке с оторванным карманом, разбирает старый мотоцикл «Урал». Его сестра Лена, студентка-программистка, тычет пальцем в экран ноутбука: «Смотри, опять эти помехи в сети. Вчера в 4 утра сигнал шел с завода «Красный Октябрь», будто морзянка». Кирилл хрипит, вытирая руки об ветошь: «Может, призраки станков шумят? Там же с 90-х