Народ моего деда (2011)

Знаешь, иногда кино цепляет так, будто тебе в руки сунули чью-то пожелтевшую тетрадь из прошлого. Вот смотришь — а там история про мальчишку, которому пришлось в десять лет увидеть то, что и взрослому не пожелаешь. 1923 год, греки с турками, насильно гонят людей туда-сюда… А камера — будто его глазами: вот пыльные дороги, плачущие женщины, и всё это через призму детского «почему?».

Режиссер, кажется, вывернул свою душу наизнанку — чувствуется, что это не просто урок истории, а что-то личное. То ли дедовы рассказы ожили, то ли старые семейные фотографии зашевелились в рамке. И знаешь, что страшно? Когда ребенок на экране молчит, а у тебя в голове крик: «Да как так-то?!».

Фильм не давит пафосом — вместо этого он шепчет о потерянных домах, о том, как пахнет чужой хлеб, и о том, что война — она ведь не про «победителей», а про тех, кто тащит узлы через границу, пряча в ладони ключи от дверей, которых уже нет. После титров сидел, смотрел в стену — будто песок за пазухой остался. Такое кино не отпускает, даже если очень захотеть.