Готовы ли вы к самому захватывающему фильму в мире? Тогда пристегните ремни и приготовьтесь быть пораженными фильмом Cooler Than Never! Этот безостановочный научно-фантастический боевик рассказывает о двух наемниках, которые делают невозможное. Когда международные преступники захватывают заложников, пытаясь совершить крупное ограбление, эти двое оказываются единственными, кто стоит на их пути. Но
Эта захватывающая телевизионная драма приглашает зрителей в мир, где решимость и мужество становятся ключами к преодолению любых преград. Центральная фигура повествования — молодой человек, чья жизнь напоминает борьбу с мощным ветром. Он полон решимости следовать за своей мечтой, несмотря на все трудности и испытания, которые встают на его пути. Его история — это не просто путь героя, это
В мире, где прошлое переплетается с настоящим, а легенды оживают, один человек решает изменить свою судьбу, отказавшись от привычного уклада жизни. Его некогда спокойное существование рушится, когда он становится частью заговора, угрожающего не только его безопасности, но и всей стране. В этот переломный момент он встречает загадочного молодого человека, который, сбежав из темного места, жаждет
В деревне Шуйань, затерянной меж бамбуковых холмов, Линь Мэй — рыжая лисица в человечьем обличье — торопилась к дому вдовы Сяо Фэн. В корзине болтались рисовые лепешки и шелковый платок с вышитыми журавлями. «Соседи шепчутся, что Цзян Тао, гончар из нижней слободы, три ночи подряд лепит кувшины с твоим именем на донышке», — хихикнула Линь Мэй, разглядывая треснувший горшок на крыльце. Сяо Фэн,
Жэнь Аньлэ, в потрёпанном хлопковом халате, толкла корень мандугоры в глиняной ступке, когда к её рыночному лотку подошёл Хань Е. «Твои отвары вылечили стражника из восточного крыла, — сказал он, перебирая пучки сушёного женьшеня. — Дворцу нужен такой врач». За её спиной торговец луком кричал о скидках, а пыль с дороги оседала на глиняных горшках. Через три дня Аньлэ, спрятав мешочек с семенами
Линь Мэн, младший аналитик в пекинском IT-стартапе, каждое утро протирала клавиатуру салфеткой с запахом лимона — кофе от коллеги Чэнь И постоянно попадал на её стол. В переговорке с треснутым экраном она столкнулась с Ци Хао, новым тимлидом из Шанхая, который разбирал графики с ошибками. «Ты считаешь, здесь достаточно данных для прогноза?» — спросил он, тыкая карандашом в её распечатанный отчёт.
Линь Мэй каждое утро протирала пыль с фотографии бабушки, пока дед Ло копался в зарослях пионов. «Колодец пересох, вот и листья желтеют», — бормотал он, сжимая ржавую лейку. Девушка находила в сарае ведро с облупившейся синей краской, до половины заполненное гнилыми яблоками. «Ты же не полезешь туда?» — дед прикрыл лицо соломенной шляпой, когда она натянула на руки перчатки с вытертыми пальцами.
Линь Сяо, 17 лет, чинит старый мотор в тесной мастерской на окраине Чэнду. Его пальцы в масляных пятнах дрожат от усталости: третья ночь без сна, а шестерёнка из сплава «Чёрный журавль» всё не встаёт на место. «Опять перегрел паяльник?» — хрипит мастер Чэнь, тыча тростью в разобранный механизм. Утром приходит извещение — долг за аренду мастерской вырос вдвое. Линь крадёт медные провода с
Сунь Укун, закутанный в потёртый красный плащ, тащит за собой Тан Саньцзана, который спотыкается о корни бамбука. «Если не ускоришься, к ночи опять придётся спать в пещере с летучими мышами», — огрызается Укун, поправляя золотой обруч на голове. Чжу Бацзе, ковыляя за ними, жадно доедает лепёшку из мешка, заляпанного маслом: «У меня желудок пуст — ноги сами останавливаются!» Ша Сэн, молча чистя
Лян Чэнь, менеджер среднего звена из Шанхая, получает письмо о смерти отца, с которым не разговаривал десять лет. В родном городке Цзянъинь он находит в старом комоде потрёпанный блокнот: записи о сортах чая, эскизы деревянных столов, заметка на полях — *«Кредит не одобрили. Сяофэнь сказала, лучше продать участок»*. Мать, вытирая пыль с рамки фотографии, бросает: «Хочешь его чайник забрать? Всё
Сяо Лань, девятнадцатилетняя девушка с гиперчувствительным обонянием, работала в семейной чайной лавке «Белый жасмин» в старом районе Пекина. Ее день начинался с сортировки чайных листьев: пальцы быстро отделяли пуэр от улуна, а нос улавливал малейшие ноты плесени или дыма в сырье. На рынке, где она закупала специи, продавец Лю ворчал: *«Снова нюхаешь, как ищейка? Бери кардамон — партия сухая»*.
Минь Лань вернулась в Цзинъань с чемоданом, набитым столичными книгами и чертежами для чайного пресса собственной конструкции. Отец, господин Чэнь, встретил её у ворот семейной усадьбы, раздавив в руке сушёные листья пуэра: «Думаешь, эти бумажки заменят тебе мужа и очаг?» Вместо ответа она достала контракт на аренду ветхого склада у реки, где пахло рыбой и старым деревом. К утру перетаскала туда
Сяо Лань, студентка-архитектор из Шанхая, находит в старом сундуке бабушки треснувший нефритовый кулон с узором в виде феникса. Задевая скол, она переносится в пыльные переулки древнего города Чанъань, где сталкивается с Цинь Юем — молчаливым оружейником, чинящим лампы из пергамента у мастерской. «Ты пришла за ремонтом?» — бормочет он, не поднимая глаз, принимая её джинсы за странную форму слуги.