Хуан Пулман копался в старых счетах за похороны, когда нашел папку с пометкой *1987*. Внутри — фотография отца с незнакомкой в платье с ромашками, чек на крупную сумму из швейцарского банка. «Ты опять рылся в архиве?» — Альваро, его младший брат, замер в дверях с пачкой гвоздик для клиентки с улицы Алькала. Они не разговаривали неделю после спора о продаже участка на кладбище Альмудена. Хуан
Элис Ланкастер, в засаленной кожаной куртке, копалась в двигателе дирижабля, собранного из обрезков труб и медных пластин. Её младший брат Томас, щурясь от дыма фабричных труб Манчестера, подавал инструменты. «Шестигранник слева, не гаечный», — бросила Элис, вытирая лицо рукавом. Они тайно собирали аппарат в заброшенном доке у канала, куда Томас приносил краденые детали с завода Блэкторн
Лена, 16 лет, переезжает в дождливый провинциальный Харперс-Форд к тёте Мардж после смерти матери. В старом сундуке на чердаке она находит письма 1972 года: бабушка упоминает «пять углов под школой» и рисует пентаграмму с точкой в центре. На уроке химии Иезекииль, парень в выцветшей толстовке с капюшоном, роняет зажигалку с тем же символом. «Твой отец — пастор, а ты в оккультизме копаешься?» —
Марк Грейсон, старшеклассник из Денвера, после школы застрял в пробке на шоссе I-25. Внезапно его начало трясти — ладони прожгли руль. «Чёрт, опять», — пробормотал он, пряча обугленные перчатки в рюкзак. Отец Нолан, инженер местной ТЭЦ, вечером за ужином спросил небрежно: «Случалось ли что-то… необычное?» Марк солгал про фейерверк у гаражей, но заметил, как мать Дебби замерла с салатницей в
Эстебан ковырялся в моторе старого «Шевроле» на окраине Гаваны, пока Лина разливала кофе в треснутые кружки. «Если не найдешь прокладку к пятнице, продадим на запчасти», — бросила она, вытирая ладонью пот со лба. В гараже пахло мазутом и жасмином с соседского двора. Ночью Эстебан рылся в ящике с инструментами отца, натыкаясь на конверты с марками 80-х — письма от кого-то из Сан-Хосе. В это же
Азиз, 27 лет, водитель маршрутки №54 в Ташкенте, каждое утро объезжает район Юнусабад, объявляя остановки хриплым динамиком. В пятницу, после намаза, зашел в чайхану "Зумрад" — потрескавшиеся стены, запах зиры и перегара. За столиком у окна подслушал, как мужчина в кепке *«Paxtakor»* шептал про "груз для Шайхонтахурского кладбища". На следующий день, разгружая ящики с
Лена, биолог в потрепанной кепке с логотипом NOAA, каждое утро ковыряется в гидролокаторе на ржавой барже у побережья Флориды. Её напарник, Джексон, бывший механик из Нового Орлеана, вечно жует вяленый кальмар и тыкает в экран ноутбука, показывая ей помехи: «Смотри, опять эти рывки — будто сигнал сквозь бетон пробивается». По ночам к ним приплывает Тревис, местный рыбак, и привозит тухлую рыбу
Карлус, затянув сигарету *патро* в узкой комнате с отслаивающейся краской, тыкал пальцем в карту Сан-Паулу. «Здесь патруль меняет маршрут в 22:15», — бросил он Жуане, которая чинила рацию на столе, заваленном пустыми чашками из-под кафезиньо. За окном грохотали грузовики по улице Ливраменту. Они готовили взрыв трансформатора у фавелы Моакира — свет в элитном квартале Браганти должен погаснуть
Чиди, парень с рынка Балале в Икедже, копался в груде ржавых труб за лавкой тети Нкем, искал потерянный нож для резки ямса. Вместо лезвия вытащил из грязи статуэтку вроде тех, что продают туристам у моста Третьего мая, но тяжелее. Лицо у фигурки было стерто, а на животе — трещина, из которой сочилась липкая смола. "Эй, Амина, глянь — она не из меди… Золотая, что ли?" — крикнул он
Нора Квинн, пятнадцать лет, живет в приморском городке Блэкстоун. Ее комната завалена старыми картами и банками с краской — каждую субботу она рисует граффити за гаражом дяди Ленни. Красного кролика, которого она нашла возле маяка, Нора прячет в сарае: "Он не обычный, — шепчет подруге Мэйси, показывая шрам у него на ухе. — Смотри, форма как полумесяц". Через неделю кролик исчезает, а на
Рахелке, 22 года, протирает пыль с семейных фото в старом доме под Преторией. Отец, Йохан, ворчит за завтраком: *«Опять на ферме Калахарди воды нет, а ты в облаках»*. Она прячет билет в Кейптаун под матрас — там ждет Сэм, друг из университета, который шептал на прошлой неделе: *«Тут даже воздух пахнет нефтью, а не навозом»*. По вечерам она тайком звонит брату Лукасу, работающему на алмазных
Лина, 17 лет, каждое утро замешивает тесто для круассанов в кафе «Красный Клен», украдкой рисуя уравнения на салфетках. Её сосед Джейкоб, в рваной джинсовке, разрисовывает стену заброшенного химзавода за школой — рыжий дракон поверх трещин. «Опять химичка Эверетт ворчала, что я стащил нитрат калия?» — кричит он, прыгая с лестницы. Лина бросает ему пакет с пирожком: «Скажи, для опыта по
