Харуто, 22 года, в рваном пальто копался в груде кирпичей возле сгоревшего склада в районе Асакуса. Его младшая сестра Ая, 14 лет, тащила ведро с дождевой водой, споткнулась о рельс трамвая: «Опять эти рельсы торчат... Когда их уберут?» В лавчонке у старика Танаки меняли фамильную вазу на мешок риса — хозяйка шептала, что рис наполовину с опилками. Вечером у костра из досок Харуто говорил соседу,
В старом особняке на окраине городка доктор Генри Джекилл, худощавый мужчина в заляпанном халате, копошился среди колб с зеленоватой жидкостью. На полках толпились мышеловки, приманивающие грызунов кусочками сыра. "Еще капля фосфора…" — пробормотал он, встряхивая пробирку. Внезапно скрипнула половица — серая мышь юркнула под стол. "Опять ты! — крикнул Генри, швырнув в угол
В Бруклине, под шум дождя, частный сыщик Винсент Мэрлоу в смятой шляпе и прожжённом пальто торгуется с уличным информатором Луи "Жабой" Гарреттом. «Двадцать баксов, и я расскажу, кто слил бензин с доков», — сипит Луи, пряча лицо под козырьком кепки. Мэрлоу бросает на мокрый асфальт потрёпанный блокнот с адресами подпольных складов — там вчера нашли тело грузчика с татуировкой якоря на
Джек Мэлоун, бывший морпех с шрамом от осколка на скуле, торчит в закусочной *Эдди’с* на окраине Чикаго. За прилавком — его наводчица Рита, красит ногти алой эмалью, бросает: «Твой тип из Бронкса опять спрашивал. Говорит, ты должен ему пачку «Лаки» и тридцать баксов за тот провал с грузовиками». Джек ковыряет вилкой холодную яичницу, достаёт из кармана смятый конверт — фото девушки в шляпке с
В дождевых лесах Новой Гвинеи Николай, худощавый этнограф в залатанном пиджаке, выменивает у вождя Туи ракушки на железные гвозди. Его помощник, матрос Гриша, кряхтя, тащит ящик с образцами мха, бормоча: *«Опять эти кузнечики в котелке — хоть бы рыбу поймали»*. По вечерам Николай рисует в блокноте узоры на теле аборигенов, смешивая сажу с соком лиан. Дети из деревни Бонгу тычут пальцами в его
Джимми, парень в выгоревшей рубашке с закатанными рукавами, копался в песке возле волнореза в Санта-Монике. Его подруга Элейн, обернувшая голову в клетчатый платок, заметила уголок чемодана, торчащий из-под водорослей. «Тащи лопату, тут железная ручка!» — крикнула она, вытирая пот со лба. Внутри, под слоем прогорклых газет 1938 года, лежали потрескавшиеся фотографии незнакомцев в купальных
В Сан-Франциско адвокат Артур Блейк, затянутый в костюм с мятым галстуком, принимает дело Клары Парадайн — жены убитого промышленника. Её серое платье с потускневшей брошкой контрастирует с ледяным взглядом: «Вы верите, что я зарезала мужа из-за наследства?» В кабинете, пропахшем кофе и сигаретным дымом, Артур копается в финансовых отчётах, находит переводы на счёт анонимного нью-йоркского
В старом доме с треснувшими плинтусами и скрипучими половицами Том, серый кот в потертом ошейнике, засыпает у печки, положив лапу на пустую миску. Джерри, рыжий мышонок в заплатанных штанишках, пробирается к холодильнику, подпрыгивая, чтобы дотянуться до ручки. «Слышь, пушистый мешок, это мой кусочек!» — шепчет он, выуживая вонючий сыр *Камамбер* из тарелки с остатками вчерашнего супа. Том,
Элла, пятнадцатилетняя дочь ковбоя Тома, каждое утро доит козу Бланку возле покосившегося сарая с треснувшим стеклом в окне. Отец пропадает на выжженных полях, пытаясь оживить засохшие колодцы, ворча про "два доллара за мешок зерна" и вытирая пот кислотного цвета с шеи грязным платком. По воскресеньям они ездят в городок Санта-Роза на телеге с дребезжащими колесами, где аптекарь Джозеф
Фрида Локвуд, работница ткацкой фабрики в Ист-Энде, каждое утро протирала станок тряпкой, смоченной в керосине, чтобы пыль не забивала механизм. Ее сосед по цеху, Томми Гаррет, ворчал, разбирая сломанный челнок: «Опять нитки путаются — как будто их кроты в земле свили». В обеденный перерыв Фрида, пряча за пазуху краюху хлеба с маргарином, пробиралась в заброшенный склад за фабрикой. Там, под
Эмили Картер, дочь прачки из Бруклина, каждое утро поправляла потёртую оправу очков, раскладывая книги в мрачной библиотеке на углу 5-й улицы. Там она впервые столкнулась с Джеймсом Райли — бывшим пилотом, который, вернувшись с Тихоокеанского фронта, теперь чинил грузовики в гараже дяди. «Вы не видели „Великий Гэтсби“?» — спросил он однажды, перемазанный в машинном масле, протягивая потрёпанный
Джерри, серый мышонок с острой мордочкой, пробирается к холодильнику на кухне, где Том, упитанный кот в полосатом жилете, спит на стуле, прикрыв глаза газетой. В углу, за банкой с солеными огурцами, Джерри находит пузырек с фиолетовой жидкостью — «Невидимый эликсир №5», как криво написано на этикетке. Он окунает хвост в жидкость, растирает ее по шерсти и исчезает, оставив лишь следы лап на